Чужое отражение

Громкое ругательство слетело с языка прежде, чем я успел стиснуть зубы и вскочить на ноги, чтобы пресечь попытку побега. Прекрасно слышал все ее движения: то, как наткнулась на журнальный столик, несущественно сдвинув его в сторону, запнулась, попыталась схватиться за перила, но ей это не помогло, поэтому не удержалась и поскользнулась на натертом паркете, ударившись о первую ступеньку коленом, поползла вверх на четвереньках. Я же, напротив, отлично ориентировался в темноте своей квартиры, поэтому мне не составило труда догнать ее, моя злость бежала впереди меня. Уже в следующую секунду, не церемонясь, я перехватил ее за щиколотку и дернул вниз, под себя, разворачивая к себе лицом, всей мощью своего тела придавливая к лестнице, распластав ее под собой.

Хватаю сначала одну, потом другую ее руку, которыми она пытается ударить меня, и фиксирую запястья у нее над головой, удерживая их своей ладонью. Ее лицо так близко, что наше тяжелое дыхание смешивается. Я лежу прямо на ней, поэтому чувствую ее сердцебиение, или это мое сердце бьется настолько быстро и резко, что громко стучит по ее ребрам…

Тонким барьером между нами служит только домашняя одежда, но она не скрывает ничего, наоборот, шелк ее пижамы лишь подчеркивает затвердевшие женские соски.

Смотрю, как она задыхается в собственных чувствах, жадно хватает ртом воздух, и я буквально сминаю ее губы своими, касаюсь языком, не получив разрешения, не давая им нежности в своём яростном желании наказать за мятеж. Свободной рукой стискиваю её талию до одури и продолжаю устанавливать грубым поцелуем на неё свои права.

Она все еще делает попытки вырваться, но ее тело дрожит подо мной. Я знаю, что она, нехотя, уже отозвалась мне.

– Не смей! – выдохнула, извернулась и укусила меня. – Не смей ко мне прикасаться! Если ты думаешь, что я буду для тебя замена, то ты глубоко ошибаешься!

Но моя обострённая нечувствительность к боли лишь подстегивает страсть, а ее новый отказ действует на меня как спусковой крючок, и в мгновение я отпускаю руки, обхватываю ее лицо ладонями, не позволяя отвернуться, безжалостно расплющивая ее губы своими, снова. Она впивается ногтями в мои вздувшиеся бицепсы, когда я раздвигаю коленом ее ноги, вклиниваясь между её бёдер, молотит по груди, но я не чувствую, твердой эрекцией надавливая на ее нежную, беззащитную под моим натиском плоть…

Она громко всхлипывает и это приводит меня в чувство.

Замираю. Во тьме пытаюсь рассмотреть выражение ее глаз. Понятия не имею, как выгляжу в это мгновение, каким она видит меня… я теряю связь с реальностью, и из моей груди вырывается стон, больше напоминающий хриплый рык сквозь стиснутые зубы. Отчетливо понимаю, что моя импульсивность и вспыльчивость одним махом перечеркнули все мои старания сблизится с ней.

– Бл.дь! – я снова ругаюсь матом, – Прости. Я не хотел все испортить!

Тихо всхлипывая, она все еще пытается вырваться, выползти из-под моего тяжелого тела, и я отпускаю, позволяя ей переместиться на пару ступенек вверх, где она затихает, заметно вздрагивая при этом худенькими плечами, подобрав к себе ноги, сжимаясь в маленький комок.

И вот именно сейчас, глядя на нее, мне на какой-то момент становится страшно, по-настоящему страшно ее потерять. Я сжимаю кулаки до боли и обессиленно опускаю на них голову. Если бы я умел плакать, то слезы выступили бы прямо из закрытых глаз…

– Все не так! Мне не нужно смотреть фотографии, чтобы видеть разницу между вами, – признание сорвалось на выдохе, хриплым полушепотом. – Тебя я чувствую кожей.

Молчит…

В этот момент я эмоционально обнажен перед ней.

Молчит… Но я знаю, что сколько бы ни продлилось это молчание между нами, будет ответ, а я достаточно терпелив.

Напрягся, когда почувствовал легкое дуновение – незначительное движение воздуха… и осторожное прикосновение ладонью к моему затылку, секунда – и оно исчезает. Я замираю, стараюсь поймать его, ощутить еще раз, но это бесполезно.

Хотя… вот ее тонкие пальцы ночным, едва ощутимым ветерком снова пробежались по моим коротким волосам, коснулись кожи на шее, затем, придвинувшись ближе, плеча, так робко, словно она сама боялась спугнуть эту минуту шаткого перемирия между нами.

Резко поднимаю голову, встречаясь с опасливым взглядом влажных серых глаз, прикованных ко мне. Красивая, такая необычная, непохожая на других, словно ангел: мягкие завитки белокурых волос разлетелись в стороны, засеребрились в свете луны, окружая женскую головку жемчужным нимбом, обрамляя её лицо.

Трепетная, недоверчивая… И такая недоступная.

– Я не хотел обидеть тебя…

***

У меня были достаточно весомые аргументы для того, чтобы взять в руки эту треклятую фотографию своей жены, было, что возразить подозрительной Кате, но вот беда – характер не простой: я не привык оправдываться, от того и злился.

С чего вдруг?! … Сдерживать себя не только в действиях, но и в словах я не привык, а уж в мыслях – и тем более.

Признание больно оцарапало мне горло…