Чужое отражение

Что-то появилось в его взгляде такое, чему я действительно больше не желала сопротивляться. Или уже просто выбилась из сил, и хотела хоть раз в жизни побыть слабой. Снова чарующая сила слова, и я медленно опускаюсь на пол, поджимая колени к груди, обхватив их руками…

Его тихий голос окутывал меня, очаровывал. Сейчас он обращался ко мне с такой не свойственной ему нежностью.

Надеялась, что мою робость скроет темнота, поэтому, глядя на камин, молча ждала, пока там исчезнет последний язычок огня, но лунный свет, льющийся сквозь высокие окна, словно перламутром обливает наши фигуры с головы до ног. В том, как мы продолжали молча сидеть друг напротив друга и, обнажая душу, прямо смотрели друг другу в глаза, было что-то щемяще-откровенное…

И я пропала.

С головой утонула в нем.

Я бессовестно врала себе, что остаюсь здесь из-за денег, и больше рядом с ним меня ничего не держит, и тут на меня обрушился шквал: чувства, мысли, образы, эмоции… и сейчас, ночью, сидя в большой гостиной чужого пентхауса, я поверила, что все это может быть на самом деле. Только теперь поняла, что даже если я вернусь домой, то сердце останется здесь, навсегда припечатанное к полу пепельным лунным сиянием.

Очень медленно, боясь спугнуть себя, я встала на четвереньки и поползла вперед, сокращая расстояние между нами.

Движение… Молчание… Еще одно движение…

Нерешительно, очень медленно протянула руку и дотронулась до его ног с обнаженными ступнями, провела по ним кончиками пальцев, а потом, осмелев, и вовсе погладила их раскрытой ладонью… судя по его реакции, казалось, прямо по обнаженным нервам мужских пяток…

Он с шумом втянул воздух сквозь зубы, и я сама не поняла, как очутилась сидящей сверху, глядя в синеву его глаз, блестящую расплавленным серебром. Взявшись обеими руками за мои бедра, он приподнялся ближе, и мы оказались лицом к лицу, на расстоянии дыхания.

До зуда в пальцах хочу прикоснуться к нему!

Чувствую, как дрожат мои мышцы под его ладонями, и, словно отвечая моему телу, он сильнее сжимает мои ноги, притискивая меня как можно ближе к себе. По телу уже бежит дрожь лёгкого эротического возбуждения, а ноющая грудь так и просится в мужскую ладонь. Соскам, вставшим торчком, больно даже от прикосновения к холодному шелку пижамы, поэтому я не могу сдержать чувственный полустон-полувсхлип…

Его рука уже скользит по моей пояснице, сминая ткань, закатывая ее вверх по моему телу, и горячая волна жгучего желания накрывает, заставляя меня выгибаться, подставляя грудь его требовательным губам. С низким стоном Марк наклоняется и накрывает ртом твердую от возбуждения жемчужину соска, втягивая, грубо покусывая, после, будто извиняясь, обводя ореолу через мокрый, тонкий атлас горячим языком, дует на него, что окончательно толкает меня за грань невозврата.

До боли желая продолжения, я, подняв руки, впиваюсь пальцами в мужской затылок, притягивая его голову еще ближе…

Чувствую, что я не одна… Нас трясет вместе…

Хочется… Я не успеваю подумать, что же мне хочется, потому что Марк делает все быстрее, за меня. Притягивает меня к себе еще ближе, хотя, казалось бы, между нами и так не осталось ни одного миллиметра, так тесно, что я внутренней стороной распахнутых бедер ощущаю его каменный член и, наконец, накрывает мои губы поцелуем: жадным, жестким, поцелуем собственника.

Я смогла лишь выдохнуть, капитулируя, позволяя ему проникнуть внутрь рта, прижимаясь к его горячей груди всем телом. Почувствовав мой робкий ответ, он утробно застонал, и я поймала его протяжный стон полный нестерпимого желания своими губами.

Пытаясь нащупать удобную точку опоры, хватаюсь за его бедра, хаотично шаря по ковру на котором мы сидим, и, совершенно случайно, пальцами натыкаюсь на холодное стекло рамки для фотографий. Резко перевожу любопытный взгляд на пол, на неожиданно возникший раздражитель, ярко освещенный луной, и… замираю…

С глянцевой фотографии, которую еще недавно в своих руках держал Марк, на меня смотрит незнакомая мне Даша.

«Дура! Какая же я дура!»

Еще недавний пыл возбуждения мгновенно остужает ледяной озноб отвращения к себе. Стыд сжирает похлеще неудовлетворенного желания! Я вскакиваю на ноги, и бросаюсь к лестнице, ведущей на второй этаж так стремительно, что совсем не слышу, как мне вслед несутся витиеватые грязные ругательства.

Глава 18

Женская хрупкая фигурка мелькнула в темноте у моих глаз, и мое натренированное тело моментально среагировало на движение: кулаки непроизвольно сжались, губы вытянулись в одну сплошную тонкую линию, а гнев затопил сознание, перечеркивая все другие чувства; в один миг я ожесточился и возненавидел ее так же сильно, как был увлечен ею еще несколько секунд назад.

Мне никто не отказывал. Никогда.

Это тот самый момент, когда не принимается любое неповиновение, и из-за ощущения вседозволенности.

– Бл.дь!