Чужестранец

– Прастен сказал, будто ты с той стороны явился, где холм межевой, – начал Свенельд, расхаживая туда-сюда возле рогож, нимало не смущаясь видом мертвеца. – Этот, – он носком сапога указал на убитого, – не далее чем вчера вечером еще теплый был. Как были у тебя три коня, то следы их найти не великий труд был. Встретились вы на том холме?

– Встретились, – четко отвечал Мирко.

Было ясно, что Свенельд что-то затевает и при этом использует Мирко, но что эта затея обещает ему самому, мякша пока догадаться не мог.

– Твоих рук дело? – вопросил Свенельд даже как-то с насмешкой: видел, что пришельцу не по силам такой удар.

– Моих, – неожиданно уверенно ответствовал Мирко. – «А кто, как не я, заставил его за мной пуститься?» – мелькнула у него мысль.

– Где сеча была? – продолжал осведомляться Свенельд, все так же расхаживая перед собранием.

– На холме, вестимо, – пожал плечами Мирко. – У камня межевого.

– С восходной стороны от камня или с закатной? – продолжал выспрашивать воевода.

– С восходной, – Мирко кивнул, вроде как сам себе в подтвержджение.

– Ладно, – осклабился Свенельд. Метнув взгляд на старосту, Мирко заприметил, что и тот довольно ухмыльнулся. – Теперь говорить станешь, где ты Алвада повстречал до того, как в селе решился меч открыть.

– В лесу повстречал, средь тех разбойных людей, у кого Асмунд атаманом был. – Мирко говорил складно, как и положено на сходах или судах. Воинам, очевидно, это было по нраву: новых забав в селе было мало, а Мирко таковую забаву собой являл: мякши здесь гостевали нечасто и считались диковатыми увальнями. Мирко же удивлял, как если бы вдруг заяц стал за лисой охотиться или куры в поднебесье полетели.

– Чем докажешь? – резко спросил Свенельд.

– Возьмите колчан мой, – быстро сообразил Мирко. – И тело того Алвада осмотрите. Я его в лесу стрелой достал. Рана должна быть. У вас, разумею, таких стрел нет, как мои. Они далече сделаны.

– Тело смотрели? – обратился воевода к старосте.

– Смотрели, – сильным, но глуховатым голосом отвечал тот. – Есть рана стреляная. Неглубока, должно быть, издали. – И присовокупил: – В плечо. В правое.

– Хаскульв, пойди и сличи со стрелами, – приказал Свенельд, обращаясь к старшему, стоявшему недвижно за спиной Мирко. – Да не медли. Ту стрелу, ежели подойдет, сюда неси. У тебя небось не один полный тул с собою? – он опять взглянул на мякшу.

– Не один, – согласился Мирко. – Только стрелы у одного мастера кованы – не трудно сличить.

– Дозволь мне с Хаскульвом пойти, Свенельд-воевода, – прозвучал вдруг мягкий, словно подстилка мшаная, голос. Все повернули головы: говорил хиитола, которого Мирко принял за знакомца колдуна. – Я в ранах сведущ, тебе ведомо.

На миг короче молнии сомнение промелькнуло в Свенельдовом взгляде, а потом, так же быстро поглядев на хиитола и как будто что-то смекнув, воевода ответил:

– Иди, Ари. Дозволяю. Если Ари скажет, поверишь ли? – сызнова оглянулся Свенельд на старосту.

– Поверю, – с некоторой неохотой согласился староста.

– Ну, пойдем, когда так. – Хаскульв покосился на нежданного спутника, но перечить воеводе не стал. Не иначе, Ари Латикайнен и впрямь славен был в селе по-особому. Но и людей, должно быть, врачевал исправно.

Хиитола невозмутимо прошествовал вслед за дружинником – держался прямо, с достоинством, но бороду кверху не задирал.

Свенельд остался стоять как стоял, только поворотился к пристани, за кораблями смотрел – не то делал вид, что смотрит. Молчал воевода – молчали и дружинники, с ноги на ногу переминаясь. Староста косился то на Мирко, то на воеводу, то на улицу, в которую Хаскульв и Ари ушли, и тоже помалкивал. Молчал и Мирко, соображая, чем могло так повернуться настроение воеводы. Можно было допустить, что Ари Латикайнен от Брунко, или даже Прастена, или сам узнал о прибытии Мирко. Но как бы ни уважали хиитола в Устье, а волю воеводы он повернуть не мог бы – не таковым казался Свенельд, чтобы его улестить или усовестить. Никому из сельчан заступаться за Мирко причины не было – даже Прастену: наоборот, ему вред один. Мирко, словно ища, кто же еще мог стать вдруг ему такой заступой, начал осторожно осматриваться.