Чужак из ниоткуда-2

Так мы болтали, сидя в костюмерной. Рэйчел сделала вкуснейшие сэндвичи, открыв банку с консервированным тунцом в масле, а я, за неимением, заварочного чайника, заварил чай в чашке, сыпанув побольше и накрыв чашку блюдцем.

- Хм, - хмыкнула Рэйчел, попробовав напиток. – Первый раз в жизни пью вкусный чай. Как ты это сделал?

- Евреи, не жалейте заварки, - сказал я.

- ?

- Анекдот такой есть.

- Расскажи!

Я рассказал.

Рэйчел захохотала и поперхнулась чаем.

Потом я вместе со всеми вышел на прощальный поклон, потом переоделся, почистил оружие и сдал его Мэту. Потом состоялся общий ужин, и я отдал должное яблочному сидру, жаркому с печёной картошкой, свежему пшеничному хлебу и тому же чаю, который по моему рецепту заварила Рэйчел. Потом наступила ночь. Точнее, поздний вечер.

Жить меня определили в трейлер к жонглёру, молчаливому худому парню, на место ушедшего стрелка.

- Знакомьтесь, - представил нас Мэт. – Это Дэвид Рассел. Дэв – это Джимми. На самом деле, как он говорит, его зовут Том, но мы, чтобы не запутаться, будем звать его Джонни. Он не против.

- Я тоже не против, - сказал Дэвид, пожимая мне руку. – Располагайся, Джимми.

Трейлер – целый дом на колёсах - состоял из двух спаленок, кухни-столовой с холодильником, газовой плитой и раковиной, а также туалетом и душевой кабинкой. Ни в Советском Союзе, ни на Гараде не было ничего подобного, а здесь, как я уже понял, в трейлерах жил не только Circus Smirkus, но и чуть ли не половина населения США. Ладно, гораздо меньше половины. Но всё равно очень много. А что не жить? Климат тёплый, дороги хорошие, бензин дешёвый. К тому же американцы по своей натуре легко меняли место жительства. Где есть работа, там и дом. Сел на машину, прицепил трейлер – поехал. Не понравилось – уволился, прицепил трейлер и поехал дальше. Страна большая, где-нибудь найдёшь своё счастье…

Чуть позже, проколесив по дорогам Америки сотни и сотни миль, наблюдая за людьми в разных штатах, разговаривая с ними, я понял, что не всё так просто. Более мобильными были жители больших городов, а те, кто жил в таких городках как Хилсборо, не особо любили путешествовать и чаще всего не бывали нигде дальше столицы штата. Другое дело, что обзавестись собственной машиной стремились все. Пусть старая развалюха, но - своя. Можно сесть и поехать, куда хочешь – в магазин, на рыбалку, или в кино. Причём здесь были даже специальные автокинотеатры, где можно было смотреть фильм, не покидая машины – факт, который, помнится, произвёл на меня впечатление. Поначалу. Потом я привык, как и ко многому другому в Америке.

Я бросил на кровать свою сумку и вышел подышать воздухом. Праздничные огни погасли, над шатром цирка и площадкой с трейлерами раскинулось чистое ночное небо Огайо.

Похолодало, и я плотнее застегнул куртку. Было новолуние. Надо мной раскинулся Млечный Путь и уже не такие чужие, как ещё совсем недавно, созвездия. Где-то там, в этой бескрайней и головокружительной пустоте была моя родина. Пока я не мог точно определить её координаты, но знал, что скоро это сделаю. А потом сделаю всё, чтобы связаться с ней. «Хоть та земля теплей, а родина милей, милей — запомни, журавлёнок, это слово», - как любил петь, чуть выпив, мой новый отец.

Неожиданно и остро накатила тоска по Гараду. За последний год я настолько сроднился с Землёй и привык к своему новому человеческому обличью, что образ родины как-то отдалился и даже слегка потускнел. Нет, я по-прежнему ежедневно вспоминал о Гараде, вспоминал его города, леса и реки; бесконечные снежные равнины и блеск южных морей; вспоминал лица родных и близких мне людей-силгурдов. Но в то же время я заметил, что всё реже мыслю на гарадском языке, – его место занял русский.

Впрочем, кажется, сейчас я подумал об этом на английском.

Осознав сей факт, я улыбнулся. Гибок и пластичен человеческий мозг, всё-таки. Эдак через неделю-другую меня и вовсе от американца никто не отличит. Русский акцент, вон, уже практически исчез.