Чужак из ниоткуда-2

Вот и хорошо, сказал я себе. В конце концов умение быстро учиться – одно из моих важнейших умений. Сольёмся на время с местностью и народом. Пусть ЦРУ обломается. Интересно, как там родной Комитет госбезопасности? На ушах стоит, нет? Мама с папой и сестрой Ленкой, наверное, сильно переживают. Мать, небось, так и вовсе ночами не спит. Прибавлю я им седых волос, это точно. Эх, весточку бы подать. Но как? По телефону не позвонить. Радио? Отпадает, тут же засекут. К тому же я не радист от слова совсем – ни частот нужных не знаю, ни позывных. Телеграмма? Ну да, телеграмма в Кушку, СССР из штата Огайо, США. «Жив здоров не волнуйтесь целую Серёжа». Теоретически, наверное, возможно. Но практически… Опять же велик риск себя обнаружить. Да что там велик – так и случится, только высунься. Стоп. А если обычное бумажное письмо? Обычное письмо в конверте. Трудно поверить, что ЦРУ контролирует все почтовые отправления в стране. В любом случае, есть немалая вероятность, что письмо проскочит. А если даже и не проскочит, то я ничего не теряю. Ну, узнают они по штемпелю, что письмо бросили в почтовый ящик где-нибудь в Огайо и ли другом каком штате (кстати, надо будет выяснить у Мэта наш маршрут, куда мы дальше двинуться собираемся) такого-то апреля – и что? Я уже с цирком далеко буду. Решено. Завтра же выясню наш маршрут, куплю конверт на почте и отправлю. Только не в Кушку, а…

- Джонни, это ты?

Удивительно тихо всё-таки умеют подкрадываться некоторые воздушные гимнастки.

- Я, Венди.

- Что ты здесь делаешь?

- Любуюсь звёздами. Смотри, какая красота.

Она подошла, встала совсем близко. От неё пахло свежей – после душа – кожей и совсем немного хорошими духами.

- Разбираешься в звёздах?

- Есть такое.

- Покажи мне.

Я обнял её за плечи:

- Смотри. Вот эта светящаяся звёздная река, которая пересекает небосвод – Млечный Путь. Это наша галактика, которой принадлежит и наше солнце со всеми планетами. Видишь вон ту ярчайшую звезду на западе?

- Да.

- Это не звезда, а планета. Венера. Она вторая по счёту от Солнца. Наша Земля – третья. Венеру всегда хорошо видно перед рассветом и после захода солнца. А вон та, тоже яркая - Юпитер. Самая большая планета в нашей солнечной системе. Если слепить все остальные планеты в один шар, то Юпитер будет больше этого шара в два раза.

- Неплохо. А вон та, голубоватая, яркая, над нами?

- Это уже звезда. Вега называется. Находится в созвездии Лиры, до неё больше двадцати пяти световых лет.

- Как это – световых лет?

- Это значит, что её свет, который мы сейчас видим, вышел от неё больше двадцати пяти лет назад и только сейчас до нас добрался.

- Офигеть. Кажется, мы учили в школе про скорость света, но я забыла.

- Триста тысяч километров в секунду.

- Это сколько в милях?

- Сто восемьдесят шесть тысяч.

- Офигеть, - повторила она. – Откуда ты всё это знаешь?

- Я люблю читать, - сказал я. – И у меня хорошая память.

- И ещё ты классно стреляешь, - сказал она, и повернулась ко мне лицом, практически оказавшись в моих объятиях.

- Надеюсь, не только это, - сказал я.

Её губы были совсем близко.

Пропадай моя телега, все четыре колеса, вспомнил я одно из присловий деда Лёши, наклонился и поцеловал эти губы.

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ. Столкновение интересов. Новый трюк. Кто ты, парень? Письма и покупки. Роща.

- Джимми, вставай. Вставай, милый, пора.

Я проснулся от того, что меня с нежной настойчивостью трясли за плечо. Да что ж такое, не дают поспать бедному инженеру-пилоту Кемрару Гели. Он же ученик советской школы №31 города Кушка Сергей Ермолов. Он же Джимми Хокинс - артист американского цирка на колёсах Circus Smirkus, колесящего по всей стране и дающего представления то там, то сям. Со вчерашнего дня. А будит меня милая и сексуальная воздушная гимнастка Венди Кемпбелл, с которой мы провели замечательную ночь.

- Куда пора? – спросил я, переворачиваясь на спину.

За окном трейлера едва заметно серело. Горел ночник, и в его свете обнажённая грудь Венди смотрелась особенно соблазнительно. Я протянул руку и погладил.

- Эй, - она несильно хлопнула меня по руке. – Доступ к телу прекращён. Говорю же, тебе пора. Рассвет скоро.

- И что? На рассвете особенно сладко спится. И не только спится.

- Джимми, всё было прекрасно, но тебе нужно идти к себе. Я не хочу, чтобы нас видели вместе. Слухи пойдут, разговоры. Оно нам надо?

- Слухи по любому пойдут.

- Может, и так. Однако слухи слухам рознь. Давай-давай. Ты был великолепен и всё такое, но, надеюсь, у тебя хватит ума в меня не влюбиться.

- Будь спокойна, - улыбнулся я. – Однако тоже надеюсь.

- На что?

- Что доступ к телу прекратился не навсегда.

- Всё-таки ты нахал, Джимми.

- Сказала она, затащив его в постель.

- Я тебя затащила?

- А кто? Наталья Гончарова?

- Кто такая Наталья Гончарова?

- Жена великого русского поэта Пушкина Александра Сергеевича.

- Всё-таки ты странный, Джимми, - сказала она через паузу. – Иди уже, знаток русской поэзии. Что до тела, то я подумаю, - она милостиво улыбнулась.