Чужак

Но главную ставку я сделал на другое.

Шеренга выстроенных парадным строем охранников с мушкетами в руках и самый убедительный двойник покойного коменданта в его доспехах уже построились во дворе — и приветствовали колонну. Что важнее — они же ненавязчиво подталкивали её в нужную сторону.

Всех наших лошадей привязали к одной коновязи. Теперь гости форта вряд ли мучились выбором, куда им направиться, когда закроют ворота. Эти же лошади скрывали до поры четыре пушки, с заранее пристрелянными секторами обстрела, но про это гостям знать и вовсе не следовало.

— Внимание! — фальшивый комендант вскинул обнажённый меч к небу. Гулко стукнули друг об друга створки ворот. Сразу четверо людей задвинули на место тяжеленный, из целого бревна, засов.

Из сгрудившейся в толпу кучи всадников послышались приветственные крики. Незадачливые преследователи ещё не знали, что их ждёт. Несколько самых торопливых уже спешились и повели своих лошадей к свободной коновязи. От ворот быстро уходили в безопасную сторону последние наши люди.

Меч лже-коменданта сверкнул в янтарных лучах заходящего солнца и опустился вниз.

Двор заволокло вонючим пороховым дымом. Визг раненых лошадей заглушил даже истошный боевой клич степняков. Снопы картечи врубились прямо в толпу из четырёх пушек, а мгновением позже к ним присоединились импровизированные поражающие элементы двух мин.

Честно говоря, этим самоделкам я верил меньше всего. Два маленьких бочонка с порохом обмазали смолой, обмотали холстиной и щедро насыпали между слоями просмолённой ткани обычные мушкетные пули. Тяжелее всего оказалось найти хороший отражающий экран для этого импровизированного боеприпаса.

Толя-Спецназ, помнится, делился охотничьими рассказами, какую интересную штуку можно сделать из ведра гвоздей, крышки от канализационного люка и некоторого количества пластиковой рвачки с электродетонатором, но мне о таких высоких технологиях оставалось только мечтать. Бочонки пришлось размещать в углах между стеной и основанием башни. По той же причине — всего два.

Но и так вышло более чем убедительно. Тычок факелом в пороховую дорожку — и всё заработало в лучшем виде. Это бикфордов шнур горит, неторопливо и солидно, а порох — он вспыхивает. И чем примитивнее, тем быстрее. Любой местный справится.

Самодельные мины ударили в спину плотного строя — и закончили то, что начали пушки. Залпы степняков один за другим приходились в кровавую лужу, где бились в агонии раненые лошади, и кричали растерянные люди. Только немногие пытались хотя бы укрыться за трупами лошадей и менее везучими товарищами, но с крыши башни все они были у меня как на ладони.

Я даже магазин до конца отстрелять не успел. От подножия башен к разрозненным недобиткам добежали мечники. Степняки рубили на куски недобитых лошадей и раненых наёмников с равным ожесточением, а пленных не брали вовсе. Те растерялись настолько, что не могли даже толком сопротивляться.

Ненавистного степнякам полукровку я не смог и разглядеть — слишком быстро его тело выудили из-под трупов и разорвали на куски. Безголовый мешок дырявой плоти без рук и ног долго ещё таскали по двору и протыкали мечами. Кейгот-Сирота метался за ним в безумной пародии на пляску, обливался кровью, потрясал оружием над головой и выкрикивал нечленораздельные угрозы непонятно кому. Признаться, я слегка усомнился в его психическом здоровье.

Тяжёлый запах чувствовался даже на крыше башни. К моему искреннему изумлению, побоище оставило меня равнодушным. Даже запах крови, ранее вызывавший у меня тошноту, сейчас был просто лишь одним из многих — и только.

Наверное, часть личности Ирги, которая досталась мне почти неделю назад, всё же оказала своё воздействие. Дома я вряд ли смог так спокойно глядеть на безжалостное массовое побоище. Но этот мир снова доказал мне, что расслабляться пока рано. Первые же звуки песни за спиной вызвали у меня оторопь.

Ирга опять взялась за своё. Слова древнего языка, одно за другим, вспыхивали у меня в мозгу яркими фейерверками труднопостижимых образов. Руны древнего алфавита сплетались в загадочные фразы — и меняли как меня, так и мир вокруг.

Ослепительная вспышка выбросила меня далеко за пределы тела и привычной реальности, на бескрайнюю серую равнину под таким же выцветшим небом.

— Я привела своего избранника! — голос Ирги раскатился над равниной. — Он хитёр, силён, и разит врагов десятками без промаха. Тебе не отыскать лучшего спутника для меня! Пусть убитые им воины будут свидетельством всему сказанному!

Первое моё путешествие к духовным родственникам Ирги прошло куда сумбурней. Я почти не запомнил, что произошло до того, как наши с ней воспоминания плеснули в общую кастрюлю и хорошенько взболтали. Полагаю, Мать-Земля вообще натура творческая, и на такие мелочи, как порядок, не разменивается. А вот Отец-Небо его уважал куда больше.