Чужак

Когда с крыши башни донёсся тревожный крик, я как раз помешивала слегка подрумянившееся мясо. Зевать в этот момент нельзя, чуть-чуть недоглядишь, и оно станет пересушенным. Пришлось наскоро перехватить нестерпимо горячие края горшка тряпкой и наскоро убрать его с жаровни.

— Ирга! — второй крик застал меня уже на полпути к третьему этажу. Я выскочила как раз вовремя, чтобы удержать Вадима от выстрела. Опоздай я на мгновение-другое, и он успел бы отправить хороший заряд картечи прямо в грудь одному из вольников с Южного Поречья.

Торговцы, разумеется. Целых семь фургонов и с десяток охранников. Не иначе, как за лошадьми. В Поречье наших коней ценят — впрочем, как и везде.

— Стой! — ничего лучше, чем перегородить рукой прицел я не придумала. — Это не враги!

— Как скажешь, — Вадим с видимым облегчением убрал оружие. — Я этих всадников друг от друга отличать не умею.

— Как не умеешь? — в очередной раз опешила я. — Они же другие!

— Это для тебя они другие, — терпеливо пояснил Вадим. — А для меня — такие же мужики на лошадях с копьями.

— Но, — я пыталась найти какое-то простое объяснение. — Но ты посмотри, у них же косы! И бороды! Все же знают, что косы носят лишь вольные беженцы с Пшездечи Дубовицкой, а бороды — только южане Поречья, у которых с босым лицом ходить стыдно!

— Ну да, — усмехнулся Вадим. — Прямо всю жизнь только и делал, что зубрил, где у вас тут с каким лицом ходить не стыдно. Лучше скажи, если убивать нас прямо сейчас они так уж и быть не станут, грозит ли нам проснуться обокраденными?

— Обокрасть дочь хана в степи? — удивилась я.

— А кто узнает? — спросил Вадим. — Особенно, если утром нас, когда наиграются, аккуратно придушат и закопают.

Только сейчас я поняла, из насколько чуждых далей пришёл мой внезапный спаситель. Для него подобное нарушение законов гостеприимства даже не выглядело грехом пред ликами богов. Только простой возможностью, которую он рассматривал наравне с любыми другими. У него в голосе даже никаких эмоций не звучало. Придушат. Ограбят. Наиграются. Закопают. Две хозяйки о том, как лепёшки печь, и то живее разговаривают.

— Не осмелятся, — кажется, мне всё-таки удалось найти убедительные слова. — Им такое невыгодно.

— Да? — Вадим поднялся и поправил оружие. — В таком случае, у меня один, последний, вопрос.

— Какой? — настороженно спросила я.

— У тебя каша не подгорит? — невозмутимо спросил он.

Каша!

Вниз я успела почти вовремя. Забытый на огне горшок бурлил и плевался мелкими брызгами. Я сдёрнула его с огня и, разумеется, обожглась.

— Эй, — крикнул наверху Вадим, пока я торопливо заговаривала ожог. — С чем пожаловали, гости дорогие?

В ответ что-то весело закричали сразу в несколько глоток. Я так и не дождалась, пока ожог спадёт окончательно, и вышла навстречу гостям. Вадим не спустился — видимо, не мог до конца поверить в их мирные намерения.

— Юрек Шеслав, — представился огромный, похожий на вставшего на задние лапы степного тигра, южанин. Борода у него лежала на груди такая, что и дымари позавидуют — завитая в семь кос, и лишь едва тронутая вкраплениями седины. Украшенное полированными камнями оголовье меча и серебряные украшения на пряжке широкого пояса молчаливо свидетельствовали, что Юрек в торговых делах изрядно преуспел.

— Шеслав, — знакомое имя крутилось в голове. — Не из тех ли Шеславов, у которых семь лет назад Матей Шеслав брал себе в жёны двух младших дочерей Васага Оглобли?

— Он самый, — подтвердил торговец, — А ты, в таком случае…

— Ирга Убил Троих, — сказала я.

— Выросла-то как, — торговец спешился и сделал пару шагов мне навстречу. — Похорошела!

Теперь я вспомнила Шеслава куда лучше. Только семь лет назад я звала его "дядя Юрек", и, чего уж скрывать, изрядно стеснялась. Да и не по годам тогда мне было с ним долго разговаривать.

— Витош! — коротко приказал торговец. — Маленькую шкатулку сюда!

Один из молодых всадников торопливо метнулся к фургону и появился обратно уже с резной, окованной медью, шкатулкой.

— Держи, — Юрек Шеслав протянул мне изящный серебряный браслет с аметистами. — Специально под цвет глаз подбирал. Нравится?

— Очень, — честно сказала я. Надо же! Сколько лет прошло, а ведь и просьбу детскую запомнил, и привёз!

— Где сейчас твой отец стоит? — продолжил расспросы торговец. — Мы пока ехали ни души не встретили. Куда все подевались?

— Так война же, — сейчас, после всего пережитого, чужое незнание показалось мне чем-то диким. — Наёмники Ленно ещё неделю назад пришли. Сейчас все, кто может, стада к востоку отгоняют.

— Так, — помрачнел торговец. — Витош, наверх, живо. Глядеть в оба!

Сын торговца без разговоров спешился и торопливо направился к башне.

— Приехал торговать, называется, — вздохнул Юрек. — Ты здесь почему? Отстала?

— Вроде того, — в несколько фраз я обрисовала торговцу события прошлых дней. В особые подробности о том, как именно меня спас Вадим я вдаваться не стала.