Чудо. Встреча в поезде

— Против вас очень серьезные обвинения, — сказал он, как будто ему было больно, что это так. — Мы имеем очевидные доказательства вашей причастности к шпионажу. В ваших же интересах оказать нам активную помощь в расследовании.

— Какие у вас, с позволения сказать, «доказательства»? — спросила я.

— Секретная полиция перехватила пакет с компьютерными дисками, которые вы пытались послать вашему связному в Бейруте. Наш анализ показывает, что эти диски содержат исключительно секретную информацию, касающуюся работы Королевского разведывательного управления.

— Никакого пакета я не посылала, — сказала я, зная, что мне не поверят.

— В пакете также находилось вот это письмо. Может, оно освежит вашу память.

Он протянул мне листок бумаги. Это была копия записки, приложенной к дискам. Я медленно прочла ее, каждое ее слово, которое было как гвоздь в крышку моего гроба.

«Дорогая, Надя, — написала я. — Я только что узнала, что Али проник в компьютеры, контролирующие безопасность ракетных установок в Димоне. Посылаю тебе диски с файлами из его компьютера. Террористическая группа Абу Джамала собирается это использовать, чтобы в ночь на 20-е напасть на установки и украсть несколько ракетоносителей с делящимися зарядами. Надеюсь, что ты сможешь вовремя их остановить. Я не знаю, что еще можно сделать, и мне страшно».

Я подняла глаза на следователя:

— Так все-таки что там было? Они напали? У них получилось?

— Вам лучше побеспокоиться о своем собственном положении, — сказал он резко. — Оно очень серьезное. Вы хоть это понимаете?

У них ничего не получилось, вдруг осознала я. Иначе бы он мне сказал. А если и нет, то палестинец бы точно сказал. Он показал бы мне газету и сказал — смотри, мы победили. Ты умрешь за просто так.

— Я бы хотел помочь вам, — чуть подобрев, сказал следователь. — Но вы должны быть искренни.

— Я буду искренней, — сказала я.

— Вы должны во всем признаться.

— Я вам все расскажу. — Я снова перечла письмо. В нем не было ни слова о том, что интерсеть не работает, ничего такого, что предполагало предыдущие повседневные связи через сеть. Можно было допустить, что это моя первая и единственная попытка шпионажа, на которой я попалась. Пока все путем. Так что я, скажем, узнала о готовящемся террористическом акте. И что я сделала? О, естественно, я сделала копии с файлов на компьютере моего мужа и послала их подруге в Бейрут. Каждый бы так поступил, верно? Она была просто молодчага в компьютерах, эта Надя, еще когда мы учились в школе, и потому я решила, что она как раз тот человек, который может спасти Израиль от ядерного удара. Только вряд ли вы в это поверите, гражданин следователь. Кроме того, никакой Нади на самом деле не существует. Не так ли? И саудовцы выяснят это достаточно быстро, если уже не выяснили. Все, что им нужно, это проверить адрес в Бейруте… Нет, в моей версии нет никакого смысла. О том, чтобы признаться, не могло быть и речи. Так что мне остается только снова попасть в руки секретной полиции. Если бы у меня была таблетка цианистого калия!

— Давайте начнем сначала, — сказал следователь. — Ваш муж рассказал вам об этом рейде? Когда он вам объяснил, в чем состоит его работа на компьютере?

— Мой муж… — пробормотала я. Я ни разу не думала об Али с тех пор, как мы виделись в последний раз. Я не могла перенести боль разочарования, саму мысль, что меня так легко поймали. Но я не хотела топить и его за компанию. Ведь по сути мы оба были в этом замешаны — я чувствовала, что весьма и весьма обязана ему своим настоящим. — Мой муж помогал мне с компьютерными курсами, — осторожно сказала я. — Он учил меня, чтобы я всегда записывала свои сеансы работы на компьютере и держала записи для контроля. Я полагала, что он и сам так делает, хотя он никогда об этом не говорил.

— Вы не ответили на мой вопрос. Он говорил вам о готовящейся акции?

— Нет. Я нечаянно услышала его разговор с Нагибом об этом.

— Вы подслушивали?

— И не собиралась. Я шла в его кабинет, чтобы поговорить с ним, и услышала, как они спорят.

— И вы его предали. Вы обратились в Моссад.

— Нет, — сказала я безнадежно.

— Это бесполезно отрицать. Расскажите о вашей связи с Мамуном.

— Человек с таким именем мне неизвестен, — абсолютно честно сказала я.

— Вам не кажется, что немножко поздновато для подобных игр? — сказал он холодно. — Особенно в свете имеющихся улик.

— Но я действительно никогда о нем не слышала. — Когда я говорила правду, голос мой звучал не более убежденно, чем когда я лгала. Я не могла решить, хорошо это или плохо.

— Мамун был лидером христианской вооруженной группировки в Бейруте. Мелкая сошка, поддерживаемая Израилем. Сейчас его отряд распался. — Он сделал паузу и подался вперед, пристально глядя на меня. — Но Моссад ему еще платит, не так ли?

— Откуда я знаю? Я никогда о нем не слышала!

— Тогда, полагаю, это чистая случайность, что вы пытались послать эти диски его дочери.

— Его дочери?

— Наде?