Чтобы все спаслись. Рай, ад и всеобщее спасение

Именно это различие между конечным и бесконечным или между имманентным и трансцендентным, отнюдь не составляя препятствия для аналогических утверждений о Боге, обеспечивает рациональное основание всех таких утверждений. Так как Бог бесконечно превосходит то, что представляем собою мы, мы не можем предицировать Ему что-либо «унивокально», как предицировали бы это конечным вещам; однако, поскольку сам Он есть бесконечная полнота тех трансцендентальных совершенств, которым причастны творения (в качестве разнообразных образов и отражений своего божественного источника), мы не ограничены также чисто «эквивокальными»[6] предикациями. Неверно, что у используемых нами слов совершенно отсутствует преемственность значения между теми смыслами, в которых они прилагаются к земным вещам, и теми способами, которыми они указывают на трансцендентную тайну Бога. Поэтому, разумеется, Бог не есть моральный деятель, но только потому, что Он есть трансцендентная Моральная Деятельность как таковая. Иначе говоря, мы являемся моральными деятелями по причине недостатка, так как сами по себе мы не есть благо как таковое – то есть благо не обратимо аналитически с нашей сущностью – и потому наше отношение к трансцендентному Благу неизбежно является синтетическим. Мы можем достичь некоторой степени благости и тем самым глубже участвовать в подлинном бытии, либо можем потерпеть в этом неудачу и, наоборот, устремиться к ничто, моральному и онтологическому. Очевидно, что Бог не таков. Согласно христианской традиции, Он есть Благо как таковое. В то же время христианское учение провозглашает Его живым Богом; Он сам есть бесконечная устремленность к полноте своей собственной сущности, бесконечное движение всемогущей и всеведущей любви к бесконечной благостности Его собственной природы, Тот, все действия которого завершаются совершенной благостью. Христиане часто излагают это на тринитарном языке: Бог любит свою собственную сущность как познаваемую в Его Логосе и наслаждается ею в своем Духе. Поэтому Он отличается от конечных моральных деятелей именно тем, что Он бесконечно лучше них, – тем, что Он есть Он сам, то есть совершенная благожелательность, бесконечное желание Блага и любовь к Благу, открывающиеся как таковые христианам во Христе.