Чтобы все спаслись. Рай, ад и всеобщее спасение

Поэтому, повторюсь, это действительно лишь некая ложная апофатика, побуждающая христианина отказаться сделать здесь очевидные выводы из того, что христианская традиция считает данными в откровении истинами о Боге. И уж один принцип вывести из христианской метафизической традиции и из логики «классического теизма» в целом нужно непременно: именно потому, что Бог не есть некий конечный этический деятель, – то есть именно потому, что Он есть не подверженный изменениям индивид с меняющейся благостью, а трансцендентное совершенство и простота, – мы можем принять, что все Его действия должны быть выражением бесконечной благожелательности Его природы. Он не есть, в отличие от нас, ограниченная и изменчивая вещь среди других ограниченных изменчивых вещей, могущая иногда поступать вопреки своей природе. Представить, чтобы Он мог быть благим лишь таким несовершенным и непостоянным образом, было бы наихудшим вариантом антропоморфизма. Это низвело бы Его до некоего конечного образца реальности, в котором возможное превосходит действительное. Это сделало бы Его обусловленным сущим, зависящим в своем бытии от реальности, большей Его самого: благости, которую он воплощает в себе лишь отчасти. Или же – что равнозначно – это превратило бы саму «благость» в произведение воли некоего «высшего существа», а не одно из «божественных имен», то есть одно из подлинных проявлений божественной природы, взаимообратимое с самой сущностью Бога. Если бы дело обстояло так, то мы и впрямь могли бы считать, что Бог подчиняется внешним по отношению к Нему этическим нормам. Однако это логически невозможно. (Всех, кто недостаточно знаком с логикой традиционных христианских метафизических утверждений относительно Бога, я отсылаю здесь к своей более ранней книге Опыт Бога[7].) Поэтому нет никакого смысла в том, чтобы столь тривиальный в своей истинности метафизический принцип, как «Бог не есть этический деятель», воспринимать в качестве запрета ставить перед христианским учением о Боге какие-либо моральные вопросы. На самом деле моральный деятель может оказаться не в состоянии поступать справедливо именно потому, что ограничен, обладая благостью лишь через усвоение; он благ или она блага лишь постольку, поскольку добровольно поступает сообразно Моральной Деятельности как таковой. Сама же бесконечная Моральная Деятельность не страдает в отношении собственной природы ни от какого недостатка и потому никогда не бывает несправедливой. Поэтому, если традиционные христианские философские утверждения относительно Бога истинны, нам позволено, при условии правильности нашей системы координат, приходить к самого разного рода аналогическим заключениям относительно того, как Бог мог бы поступать. Если мы знаем, что́ значит для этического деятеля поступать в соответствии с моральной благостью, то у нас имеется некоторое, пусть даже сколь угодно ограниченное, представление о том, что есть моральная благость сама по себе – в Боге, который есть ее источник и основание.