Что за девушка

Я удивлена, что он отвез меня первой, потому что дом Майи находится где-то между его домом и моим, но, может, Хайрам просто об этом не подумал — он знает адрес Майи не лучше, чем мой (я назвала его, садясь в машину). С другой стороны, он же предлагал отвезти Майю до того, как мы отправились на пляж, так что, может, он в курсе, где она живет.

* * *

Я вхожу и вижу родителей за кухонным столом, а это дурной знак. Сейчас довольно поздно, обычно в это время они уже в постели, ну или только ложатся, но сейчас мама с папой одеты и повсюду горит свет.

— Сперва скажи, — начинает мама, — с тобой все хорошо?

— Все нормально, — быстро отвечаю я.

— А с Майей?

Наверное, мама увидела Майю в машине Хайрама.

— Тоже.

— А кто тебя привез?

— Парень из школы. Хайрам, — добавляю я, чтобы мама не подумала, что я что-то скрываю. Ей нравится думать, что она знает всех в Норт-Бэй, но она не знакома с Хайрамом, и я раньше никогда о нем не упоминала. — Мы недавно подружились, ты его не знаешь.

Может, это перебор информации, но сложно не говорить, когда нервничаешь.

— Понятно. — Мама глубоко вздыхает. — Ты хоть представляешь, как мы волновались?

— Простите меня, — начинаю я, но мама поднимает руку:

— Ты не только прогуляла уроки…

— Я не могла оставить Майю…

— Ты не только проигнорировала все мои звонки и сообщения…

— Мой телефон остался в школе.

— О, так у Майи и Хайрама тоже не нашлось телефона, чтобы позвонить нам? Нельзя было оставить сообщение, чтобы мы знали, что с тобой все хорошо?

Мне нечего на это ответить. Я засовываю руки в карманы.

— Ты под домашним арестом, — говорит наконец мама. Голос у нее спокойный, ровный. В День святого Валентина, обсуждая с докторами мой поступок, она тоже говорила спокойно, несмотря на то что часто моргала, а значит, пыталась справиться с мигренью. Ей было больно, но она как-то сумела сохранить равновесие и ясность речи. Почему я не унаследовала эту способность?

Увы, мой голос дрожит:

— Но завтра вечером мы с Майей…

Мама качает головой:

— Не прикрывайся Майей. Я ведь знаю, что миссис Альперт поговорила с ней еще несколько часов назад.

Я закусываю губу:

— А-а.

Родители попросили Майю обращаться к ним по имени в первый день знакомства, но маме нравится, когда я называю взрослых «мистер» и «миссис», потому что так вежливей. Папа пытался с ней спорить, но в итоге сдался. «Не всякая битва важна», — сказал он мне потом, подмигнув.

Мама немного смягчается:

— Я знаю, что ты хотела поддержать подругу. У Майи нелегкий период. Но и тебе тоже сейчас несладко. Давай не будем забывать о том, что случилось.

— Я держу обещание.

Я не режусь. Я каждую неделю хожу к психотерапевту.

— Я это знаю, — говорит мама. — И мы тобой гордимся. Но ты представить себе не можешь, как мы переживали.

— Простите меня, — снова говорю я, а затем спрашиваю: — Но как же демонстрация в воскресенье?

— Арест значит арест, — начинает мама, но вмешивается папа:

— Это мы обсудим завтра. Он пытается говорить строго, как мама, но не может сдержать восторг. Он гордится тем, что я устраиваю акцию протеста. — А пока что, пожалуй, иди в свою комнату. Мы попросили учителей прислать задания по почте, чтобы ты наверстала пропущенное.

Я киваю. Я почти уверена, что папа уж постарается, чтобы в воскресенье я ничего не пропустила. Он считает, что мое участие будет большим плюсом при поступлении в университет, как и круглые пятерки, которые я получу благодаря заданиям, присланным по почте.

— Тесс принесла твои вещи, — добавляет мама, когда я уже поднимаюсь по лестнице.

Сердце начинает биться быстрее. Очевидно, она не заглядывала ко мне в рюкзак. Если бы мама увидела таблетки, разговор был бы совсем другой. Но что, если их нашла Тесс? Вообще, это, конечно, не ее дело. Мы больше не вместе. Так что с чего бы ей волноваться?

Ну, видимо, немножко все-таки волнуется, раз потрудилась забрать мой рюкзак и занести его мне. Я чувствую, как губы расползаются в улыбке, и пытаюсь снова их выпрямить. Сейчас не время радоваться.

Закрыв за собой дверь, я залезаю в рюкзак и разбираю его. Вынимаю пакетик и вытряхиваю таблетки на ладонь, пересчитываю красные и синие, чтобы убедиться, что все на месте. Я не буду сегодня принимать их на ночь. Я не заслуживаю помощи после того, как заставила родителей волноваться. Под домашним арестом или нет, папа с утра отвезет меня в школу, чтобы я могла забрать машину. Он не захочет, чтобы она все выходные простояла на школьной парковке. Я засовываю пакетик обратно в рюкзак.

Вынимаю из бокового кармана телефон, и экран загорается, высвечивая все пропущенные звонки и сообщения от родителей.

Я подпрыгиваю, когда он неожиданно жужжит, объявляя о новом сообщении от Майи: «Спасибо за сегодня».

Я не успеваю ответить, когда она добавляет: «Аарон с Фридой были в ужасе?»

«Да, — пишу я. — Я под домашним арестом. А твоя мама?»

«Она нормально. Пришлось извиниться, что я так ее растревожила. Ну, ты знаешь».

«Знаю, да».

«Раз ты под арестом, значит, у нас не получится пойти на „Большую ночь“?»