Что за девушка

Мы так долго едем в полной тишине, что, кажется, Майя с Хайрамом просто не заметили, что я села сзади. Но я не собиралась ждать приглашения. Я хочу сказать, не могла же я отпустить Майю одну с (как выяснилось) склонным к насилию школьным неудачником — хотя, конечно, единственный акт насилия, который он совершил на моих глазах, был направлен против того, кто причинил боль Майе.

— Ты как? — спрашивает наконец Хайрам и переводит взгляд с дороги на Майю.

— Необязательно было так делать, — говорит Майя.

— Нет, обязательно. — Хайрам медлит. — Руки так и чесались.

Майя улыбается:

— Я догадалась.

Она наклоняется вперед и осторожно снимает левую руку Хайрама с руля. Костяшки пальцев на ней еще розовые.

Хайрам кладет руку обратно:

— Ты так и не ответила на мой вопрос.

— Какой вопрос?

— Как ты?

Они разговаривают как старые друзья. Не помню, когда в последний раз мы с Майей болтали так непринужденно. Я заправляю за ухо волосы: пряди выбились из хвоста, пока мы бежали по школьной парковке.

— Нормально.

— Давай отвезу тебя домой.

Майя качает головой:

— Не хочу.

— Тогда снова на пляж?

На пляж? Снова? Похоже, они уже бывали на пляже. Я хочу сказать, вместе. Но с каких пор они общаются? Я потянула Майю к машине Хайрама только потому, что у меня не было с собой ключей, и это показалось самым удобным способом выбраться.

Я помню, как он спросил о Майе, когда отдавал мне таблетки. Он как будто переживал, но я не обратила внимания, потому что за Майю переживали все. Я хочу сказать, даже до всей этой истории. Она из тех, о ком заботятся все, даже те, кто не очень хорошо с ней знаком, — потому что она из тех, с кем все хотят быть хорошо знакомыми.

Я засовываю руку в карман и понимаю, что телефона там нет. Он в сумке, которая осталась на школьной парковке — я ее бросила, когда побежала за Майей. Ее подберут, но что, если кто-то заглянет внутрь и увидит таблетки? Вряд ли можно с первого взгляда догадаться, зачем они. Я хочу сказать, в школу нельзя приносить лекарства, но их вполне можно принять за пилюли от аллергии, и вообще психотерапевт вполне могла прописать мне таблетки от тревожности. Но я ведь не хочу, чтобы в школе узнали о моих проблемах. Черт! Вот бы здесь была моя сумка. Я бы приняла еще одну таблетку, и мне не было бы так страшно на заднем сиденье в машине Хайрама. А еще лучше, если бы сумка была со мной, а ключи от машины лежали в ней, а не в шкафчике, и тогда мне вообще не пришлось бы сидеть на заднем сиденье в машине Хайрама.

На какой пляж он нас везет? Я хочу сказать, да, конечно, мы в Калифорнии, но пляж не то чтобы у нас на заднем дворе. Думаю, Хайрам едет в Сосалито, к бухте Сан-Франциско. Там есть пляжи, но это минутах в тридцати езды от школы. А это значит, что к пятому уроку мы не вернемся, а это значит, что мы прогуляем школу, а этого я не делала никогда в жизни — если не считать постоянных опозданий, которых в сумме, наверное, наберется на урок-другой. Но все видели, что случилось, и никто не будет меня винить за то, что я уехала с Майей. Меня же не могут наказать за то, что я помогла лучшей подруге в трудную минуту? Я хочу сказать, даже Майка пока что никак не наказывают. Но даже если меня не накажут, школа наверняка свяжется с мамой, которая попытается связаться со мной, но не сможет, потому что мой телефон лежит в сумке на парковке.

Я мотаю головой. Почему меня вообще волнует наказание за прогул и забытый телефон? Сейчас главное — Майя. Это я должна была спросить, как она. Это я, как хорошая подруга, должна была заставить Майка отпустить ее. Я должна была заранее приготовиться заснять на телефон, как Майк схватил ее за руку, чтобы все увидели то, что было видно только мне (а потом Хайраму): он сжимал ее слишком крепко. А может, я должна была спокойно позвать на помощь учителя, а не стоять там, беспомощно держа Майю за руку.

Черт, как жаль, что я оставила таблетки в сумке. Может, у Хайрама есть еще, но я не собираюсь спрашивать в присутствии Майи, которая никогда в жизни не нарушила ни одного правила (не считая того, что прямо сейчас мы прогуливаем школу). И уж совершенно точно она никогда не принимала наркотики. И вообще, я до сих пор не уверена, что Майя с Хайрамом знают о моем присутствии. Они разговаривают так, как будто одни в машине. Я засовываю ладони под бедра.

Хотя нет, они уже не разговаривают. Стоит тишина, но неловкости не чувствуется. Майя так и не сказала, как она. Наверное, это значит, что не в порядке, но что здесь странного? Даже я сейчас не в порядке, хоть это не мой парень (бывший парень?) схватил меня за руку на глазах у всех. Телефон в школе, а часов я не ношу, так что понятия не имею, сколько сейчас времени и как долго мы ехали (в машине, судя по всему, часы не работают), но в конце концов Хайрам поворачивает на парковку, покрытую песком, и паркуется.

Он оборачивается ко мне и улыбается:

— Не хочешь искупаться, Джунипер?

Видимо, они все же заметили, что я сижу сзади.

* * *