Что-то пошло не так

Отдельную полку библиотеки занимали поэтические произведения, тоже классика. С каждым томом, будь то проза или поэзия, была связана своя история, свой путь на эти стеллажи: для покупки одних они с мамой долго и кропотливо собирали макулатуру, другие были куплены по подписке, третьи – доставлены «Книга – почтой» или подарены друзьями…

Он вспомнил, как мама радовалась очередной новинке, ночами перечитывала раздобытое, а потом выставляла в одной известном ей порядке, понять который Богдану было не суждено. После смерти матери он не стал нарушать эту расстановку, оставив книги на их постоянных местах.

В самом дальнем углу шкафа в тяжёлых кожаных переплетах лежали семейные фотоальбомы. Взял верхний, открыл. Из желтоватого овала на него пристально смотрела незнакомая строгая красавица в модной шляпке с вуалью. Закрыл альбом, недоумевая, как в нем оказалась чужая фотография, осмотрел, но ничего необычного не заметил – альбом как альбом, на полке ещё несколько таких же осталось.

Открыл обложку снова, начал листать страницы, на которых повсюду было одно и то же лицо – лицо неизвестной красавицы. На одних фотографиях молодая женщина была одна, на других – в компании пожилых мужчины и женщины, скорее всего, её родителей, ещё на нескольких – с молодым человеком в старинной военной форме иноземного покроя, с ребёнком в кружевном чепчике на руках, опять одна, на фоне дома… На следующей странице находился ещё один снимок дома.

Богдан озадаченно смотрел на светло-коричневую, не совсем качественную, фотографию, понимая, что дом на ней и его настоящий дом – один и тот же, только первый – совершенно новый, будто недавно построенный, и снят, по-видимому, более века назад. Лихорадочно листая страницы, он пытался найти ответ на вопрос, откуда взялись эти карточки, кто на них, и какое отношение имеет незнакомая женщина к его семье, но напрасно – в альбоме не было ни единого слова, только снимки.

– Наталья! Чей это альбом? Откуда он здесь?

– Мамин, – как ни в чем не бывало из соседней комнаты ответила жена. – Раньше он в сельском доме хранился. Там ещё какие-то бумаги были, тоже мамины, или, возможно, бабушкины, правда, я не успела их пересмотреть. Они рядом, на том же стеллаже лежат… Под альбомами… Нашёл?

Объемистая папка с документами содержала многочисленные справки, грамоты, страховые полисы, оплаченные счета полувековой давности с грифом «хранить на протяжении трёх лет» и прочий хлам, который и в хозяйстве не нужен, и выкинуть рука не поднимается.

В отдельной папочке, потоньше, лежали документы на польском языке. Наличие гербовых печатей свидетельствовало об их подлинности и, по всей видимости, немалой важности. Аккуратно разложил на столе пожелтевшие от времени бумаги, начал читать, и после нескольких минут их беглого просмотра с немалым изумлением узнал, что является единственным наследником недвижимости во Львове, состоящей из трёхэтажного особняка в центре города и участка земли на местном кладбище, свидетельства о праве собственности на которые находятся у нотариуса. Адрес и фамилия этого человека прилагались.

Информация была настолько необычной, что на всякий случай он осторожно присел на стул, ожидая продолжения банкета – грома и молнии в середине марта, или падения метеорита, или ещё чего-то необычного, из ряда вон выходящего, но весьма уместного в данной ситуации. Но время шло, ничего не происходило, а он все сидел с открытым ртом, тупо уставившись невидящими глазами в текст, и молчал, гадая – верить или не верить найденным документам? Других мыслей у него не было. Точнее, он просто не знал, что в таких случаях нужно думать, и тем более, что нужно делать.

Из ступора его вывел ворчливый голос жены:

– Брысь, шкодник! Смотри, как распоясался! Хозяин! Всё места ему мало! Разлёгся, что тебе барин! Устал, поди, за день, наработался… Пройти невозможно… Аа-а, правда не нравится? Глаза свои бесстыжие прячешь?..

Наталья незлобиво ругалась с котом. Толстый и ленивый домашний любимец по кличке Пузо уже давно вёл себя нагло и бесцеремонно, а с недавних пор вообще повадился засыпать прямо посреди комнаты, так что все вынуждены были обходить его раздавшуюся десятикилограммовую тушу стороной. На просьбы и увещевания Пузо абсолютно не реагировал, в лучшем случае едва заметно подергивал рыжими усами и небрежно фыркал. Богдан с интересом наблюдал, как Наталья терпеливо, но тщетно, пытается призвать кота к порядку, так как уже давно подозревал, что животина отлично понимает, что делает, и выбирает место для отдыха не случайно, а совершенно сознательно, единственно из-за своей кошачьей вредности.

С улыбкой слушая монотонный монолог жены, он ещё раз перечитал бумаги, на всякий случай царапнул ногтем рельефную печать, зачем-то даже понюхал её, а потом вообразил себе, что не он предполагаемый владелец дома, а Пузо, представил, как кот выселяет нынешних жильцов из «своего» дома, а сам, как собака на сене, каждый день живет в новой квартире. Картинка получилась настолько яркой и сочной, что он не выдержал и громко рассмеялся.