Что скрывает прилив

Существ трое. Они стоят прямо посреди улицы и наблюдают за находящимся в клетке Джимом. Такое ощущение, будто они возникли из ниоткуда: площадь была пуста, но уже в следующую секунду монстры стоят здесь, словно так было всегда.

Луну затягивают тучи, и я теряю их из виду.

Когда снова светлеет, они оказываются ближе к ловушке, и разглядеть их получается лучше. Двое, что стоят в центре и слева, со стороны тюрьмы, высокие, лысые и бледные, похожие на тех, с которыми я встречалась раньше. Однако существо справа меньше, ростом с человека, кожа у него заметно темнее, а грудь, спина и ноги до щиколоток покрыты чем-то вроде меха. Кажется, на охоту привели кого-то из молодняка. Звери тоже так делают, таким образом они учат своих детенышей убивать.

Чудовища хотят научить его тому, что узнали прошлой ночью. Как открывать клетки. Я наблюдаю, как они подталкивают мелкого вперед, и он идет, хоть и с меньшей грацией, чем взрослые, к тому месту, где заперт Джим. Тот протягивает руку навстречу существу, и к своему ужасу я понимаю, что он заманивает его в клетку. Что он творит?

Меня отвлекает движение в переулках. А потом земля уходит из-под ног, и мне кажется, что я проваливаюсь сквозь пол.

К площади подкрадываются еще существа. Их больше, чем я могла себе вообразить. Я полагала, что их всего пять, может, шесть, – небольшая стая. Однако их как минимум вдвое больше, и они бесшумно стекаются к клетке Джима. Одни идут по улицам, другие ползут по крышам, передвигаясь как огромные белые пауки.

– Ты это видишь? – шепчет мой отец, а мне не хватает воздуха, чтобы ответить.

Я замираю, когда два взрослых монстра, которые привели существо поменьше, поворачиваются в нашу сторону. Они наклоняют головы на бок, их глаза бегают, выискивая нас.

– Они нас слышат, – шепчу я.

В ответ на мой едва слышный шепот чудовища одновременно оскаливают зубы, и меня бросает в холодный пот, а пульс, повинуясь каким-то древним инстинктам, учащается.

Одно из существ издает омерзительный щелкающий звук, и он эхом разносится по площади. Все остальные твари останавливаются как вкопанные и поворачиваются к моему окну.

Луну снова заслоняет туча, и я, выругавшись, прижимаюсь щеками к решетке. Я отчаянно пытаюсь рассмотреть, что же они сделают дальше и продолжают ли на меня смотреть.

– Альва, отойди от окна, – гаркает отец, и по нажитой за долгие годы привычке я тут же повинуюсь.

И это спасает мне жизнь. У моего окна возникает чудовище. Оно, должно быть, залезло на стену или запрыгнуло на высоту второго этажа и теперь держится за оконный проем, чтобы не упасть. Оно пялится на меня, его мертвенно-бледное лицо исполосовано разделяющими нас прутьями, его длинные пальцы обхватывают металл в том же самом месте, где только что держалась я.

На меня смотрят черные глаза.

– Альва, как ты? – спрашивает отец деревянным от страха голосом.

– Я в порядке.

Существо улыбается, как будто понимает человеческую речь, и медленно качает головой.

«Нет, ты не в порядке», – словно говорит оно.

С улицы доносятся крики, визг – сельчане понимают, что началась осада. Монстр вздрагивает и оборачивается, и в этот момент я замечаю отметину у него на груди. Темное круглое пятно. Вот почему оно сюда залезло.

Я его подстрелила. Прошлой ночью в коридоре нашего дома. Я всадила пулю туда, где должно было быть его сердце.

Хочется убедить себя в том, что я ошибаюсь, что это не может быть то же самое существо. Шрам выглядит старым, и это просто совпадение, что у него он в том же месте. Но я нутром чую, что это тот же монстр. Мало того, что они быстрее и сильнее нас, так еще и быстро восстанавливаются после травм. И оно меня помнит. Рассвет и спасение кажутся ужасно далекими.

– Скажи мне, что оно делает, – просит отец.

– Ничего. Просто смотрит. Я… я его подстрелила. Прошлой ночью. Кажется, оно это помнит.

В ответ существо негромко щелкает. Я поднимаю руку к собственной груди и дотрагиваюсь до места, на котором у него рана. Когда оно открывает рот и высовываются его ужасные зубы, я понимаю, что оказалась права. Это именно то существо, и оно меня узнает. Оно пришло отомстить. Чудовище несильно тянет прутья, а потом берется за них обеими руками, откидывается назад и пытается вырвать их из стены. Не уверена, что у него достаточно сил, чтобы справиться с этой задачей, но я и не планирую это выяснять. Хватаю ведро и швыряю его. С чистым звоном, похожим на колокольчик или металлический гонг, оно врезается в решетку.

Существо яростно воет и колотит рукой по прутьям, обрушивая на пол штукатурку.

За его спиной вой подхватывают его собратья, их голоса смешиваются с неистовыми криками сельчан.

– Господи, Альва, что происходит? – орет отец.