Что не так с этим миром

Можно представить себе только два вида социальной структуры – личное правление и безличное правительство. Если у моих друзей-анархистов не будет правил, у них будут правители. Предпочтение личного правления с его тактом и гибкостью называется монархизмом. Предпочтение безличного правительства с его догмами и определениями называется республиканством. А вольное возражение разом и против короля, и против кредо называется чушью – по крайней мере, я не знаю более философского определения для этого. Вы можете положиться на проницательность или присутствие духа единого правителя или же на равенство и утвержденную справедливость единого правила; но придется выбрать то либо другое, иначе вместо нации выйдет чудовищный бардак. Мужчины, постольку поскольку стремятся к равенству и дебатам, обожают идею правил; они их развивают и усложняют до крайности. В своем клубе, где есть правила, мужчина находит гораздо больше определенности, чем в своем доме, где есть правитель. Специально созданное собрание, например Палата общин, доводит этот смешной ритуал до методического безумия. Вся система в целом отличается жесткой иррациональностью, как королевский двор у Льюиса Кэрролла. Казалось бы, тот, кто именуется спикером парламента, должен больше всех говорить – поэтому он в основном молчит. Казалось бы, мужчина снимает шляпу, входя, и надевает ее, чтобы уйти, – поэтому здесь он снимает шляпу, чтобы выйти, и надевает, чтобы остаться. Обращение по имени запрещено, и мужчина должен называть своего отца: «Мой достопочтенный друг, представитель Западного Бирмингема». Возможно, это фантазии эпохи упадка, но в основном они отвечают мужским склонностям. Мужчины считают, что правила, даже иррациональные, универсальны; мужчины считают, что законы равны, даже если они несправедливы. В этом проявляется неукротимая справедливость – как при подбрасывании монеты.

Опять же, очень прискорбно, что, критикуя такие явления, как Палата общин, ополчаются именно на те (возможно, немногие) их элементы, которые как раз хороши. Называют Палату общин «говорильней» и жалуются, что она тратит время на болтовню, а это как раз тот аспект, в котором представители народа схожи с народом. Если парламентарии любят досужие дискуссии, так потому, что все мужчины любят это: парламентарии действительно представляют Англию. Так парламент приобретает мужественное достоинство пивной.