Чосер

и утратившая всякую надежду. Один из героев-троянцев по имени Троил без памяти

влюбляется в одинокую Хризеиду. Они становятся любовниками – в чосеровском варианте –

не без помощи Пандара, дяди Хризеиды, – и переживают краткий период восторга и счастья.

Но городские власти принимают решение отослать Хризеиду к находящемуся в греческом

стане отцу в обмен на нескольких видных горожан, попавших в неприятельский плен; влюбленные расстаются, и клятва Хризеиды, дающей слово чести до гроба хранить любовь и

верность своему избраннику, принадлежит к шедеврам европейской литературы и равна по

силе любовным сценам между Тристаном и Изольдой. Однако, очутившись в безопасности у

греков, Хризеида нарушает торжественную свою клятву и предается любви с воином

Диомидом. После неустанных поисков и выслеживаний возлюбленной Троил в конце концов

осознает ее коварство и умирает от горя. Однако в интерпретации Чосера он возносится в

горние выси, где ему открывается вся тщета земной любви и злая переменчивость судеб

людских. Чудесная легенда эта передавалась из поколения в поколение в творчестве многих

поэтов и менестрелей, но, лишь прочтя ее у Боккаччо в его “Филострато”, Чосер в полной

мере оценил возможности данной темы. Вряд ли будет натяжкой сказать, что он вступил тут

в соревнование со старшим своим итальянским собратом, попытавшись доказать, что может

превзойти того на собственной его территории. Различия двух произведений определяются

разницей общего тона – ведь одно из них написано юным итальянцем, другое же

принадлежит перу умудренного опытом англичанина средних лет. Наблюдаются и иные, более тонкие различия. Для каждого исследователя творчества Чосера большое значение

имеют те изменения и дополнения, которые он вносит в “Филострато”. Боккаччо создал

свою поэму, когда ему было двадцать с небольшим, и замысел ее частично определила его

собственная любовная история: тоска по покинувшей Неаполь возлюбленной. Чосер же

удаляет из поэмы всякую соотнесенность с личными переживаниями и вводит в текст фигуру

рассказчика, как бы озадаченного происшедшим, к которому сам он не имеет ни малейшего

касательства, – он лишь ссылается на авторитеты, не претендуя на собственное суждение

относительно излагаемых событий:

Не я, но люди говорят, что полюбила…

Естественным следствием такой позиции является более глубокая проработка

характеров действующих лиц главным образом с помощью элементов иронии и комических

приемов; основной упор Чосер делает на несоответствие между словами и делами

персонажей, он вскрывает это несоответствие, обнаруживая контраст искренних любовных

признаний и уверений с лицемерием и притворством – непременных спутников любви.

Романтическую историю Чосер превращает в драму со всей присущей ей тонкостью

характеров и детализацией сюжета.

К тому же он подчеркивает все признаки старинности этой истории. В пересказе

Боккаччо она выглядит вполне современной, в то время как Чосер с удовольствием

использует краски Античности и средневековой куртуазности. Отчасти – это выражение

природной тяги и любви англичан к старине во всех ее проявлениях, однако налет

книжности, насквозь пропитанной литературой, который отличает поэму, соответствует

вкусам и самого Чосера. В том же духе традиции он вводит в поэму идею Судьбы, или Рока, как основной движущей силы повествования; в описываемых событиях влюбленная пара, а

по существу, и два противоборствующих войска, предстают беспомощными орудиями неких

сил, непостижимых и им неподвластных. Таинственность этих сил и роль их в перипетиях

любовной истории, чей несчастливый финал предопределен, Чосер подчеркивает, подкрепляя доводами, заимствованными у астрономии и астрологии. Разумеется, признание

присутствия и действия этих сил в жизни человека способно вызывать не только ощущение

трагедии, но и известную иронию, и характерной особенностью таланта Чосера является то, что он не чужд как того, так и другого, чем мастерски и делится с читателем.

Уже в период работы над поэмой Чосер начал переводить “Утешение философией”

римского философа VI века Боэция, трактат о том, что такое судьба, одно из тех

произведений, значение которого для средневековой мысли трудно переоценить. Особенно

увлекся им XIV век, хотя еще король Альфред, живший пятью веками ранее, переводил

Боэция. Для Чосера же трактат этот, по всей видимости, имел и какой-то сугубо личный

смысл. Главная идея трактата состоит в пропаганде философии как единственного убежища, спасающего от обманчивых, предательских радостей, которые сулит “слепая богиня

Фортуна”, текст же его был написан в тюремной камере, где Боэций, служивший при

царском дворе, ожидал смерти. Трактат полон горечи, скорби и глубокой личной обиды.

Лишь усвоив умиротворяюще мудрые заповеди философии, мы избегнем “стремительного

натиска и тягот” жизненных обстоятельств, предлагаемых нами “вечно вращающимся

колесом Фортуны”.

Философское правило “Ни на что не надейся, ничего не страшись” тоже кажется весьма

разумным человеку темперамента Чосера, спокойному и даже пассивному. По отношению к