Чинители

Лодка снова подпрыгнула на волнах. По плащу часто-часто застучали дождевые капли.

– Вы ещё не сообразили, дорогие мои? – удивилась бабушка, хотя было видно, что она ни капли не удивлена. Взрослые часто так делают. – Старику со старухой, которые помогли золотой рыбе, не нужно было ничего, и они попросили сохранить желание для своих детей. А дети попросили передать желание своим детям. А те своим. Какая бы ни была жизнь, сложная или не очень, раз за разом на Изнанку заходили потомки тех самых старика со старухой и говорили рыбе, что не хотят использовать желание для себя, просили передать детям. Рыба соглашалась. Раз за разом, мои хорошие. И сейчас вы здесь, потому что у вас есть желание – одно на двоих. Единственное и очень ценное.

Макс восхищённо улыбнулся и прошептал одними губами:

– Железную дорогу? Компьютер? – но тут же нахмурился.

Мы совершенно точно зашли на Изнанку не за новым крутым паровозиком на радиоуправлении.

– С мамой случилось что-то серьёзное, – догадался я. – Не просто лёгкая авария, как говорит папа. Ей нужна наша помощь.

– Если вы готовы помочь, – сказала бабушка. – Несколько лет назад мама передала желание вам. Распорядитесь им как следует.

– А если мы не захотим? – буркнул Макс. – На тебе… Подарили желание и тут же отбирают. Так нечестно вообще-то.

Бабушка пожала плечами:

– Это вам решать. Мы бы очень хотели рассказать вам всё в уютной квартире и не так торопливо. Но получилось как получилось.

– Так нечестно, – повторил Макс. – Конечно, мы хотим, чтобы мама была жива и с нами. Но тогда мы останемся без желания!

Я попытался его успокоить, но с Максом такие фокусы обычно не прокатывали. Если он хотел плакать и обижаться, то именно так и делал. Макс поджал губы, отвернулся и стал тихонько хныкать.

– Куплю мороженое, – сказал я. – Как вернёмся.

– Его и без тебя покупают.

– Ну, тогда накопим на железную дорогу сами. Делов-то.

– Ага, а деньги где возьмём?

– Заработаем. Ты давно в копилку заглядывал?

– Чтобы в копилке были деньги, нужно мыть посуду, выносить мусор, учить стихотворения и читать книги.

– Это не сложнее, чем падать с зонтом в реку и заглядывать в чужие окна. Да и стих я почти выучил.

Макс хмыкнул, но не повернулся. Нужно было дать ему возможность успокоиться самому. Я посмотрел на бабушку. У меня в голове крутился ещё один важный вопрос.

– Если верить вашей сказке, – сказал я, – тебе и дедушке должно быть лет двести, не меньше. Вы точно наши родственники?

– Очень дальние, – ответила бабушка. – Настолько, что даже на Изнанке о нас почти забыли. Но видишь ли…

Её речь прервал взволнованный крик дедушки:

– Сети! Сети!

Бабушка встревоженно распахнула одежду, и на нас с Максом обрушилась изнаночная непогода. Ветер взъерошил волосы. Кругом поднимались и опускались тяжёлые волны, дождь дёргался в безумном танце вместе с рваными клочьями тумана и облаков. Берегов не было видно, но зато я хорошо разглядел рыболовные сети, медленно поднимающиеся из воды. За ними высился силуэт Рыбака-великана, чья макушка касалась серого небосклона.

Шум ветра и дождя ударил по ушам. Я схватил Макса, прижал к себе. Великан-Рыбак, которому река была едва по пояс, тащил сети к себе, а вместе с ними и нашу лодку. Он был очень большой, гораздо выше, чем в квартире. Неужели Изнанка сотворила с ним такое?

Дедушка грёб что было сил, но сил не хватало. Нас поймали! Как рыбёшку!

В поднимающихся сетях запутались комки водорослей, торчали кривые колёса ржавых велосипедов, куски катеров и носы лодок, вёсла и даже якорь на канате.

Великан-Рыбак склонился над нами, погружая мир в черноту – ещё чернее, ещё чернее! – и я разглядел его большие глаза и ухмылку. Он знал, что улов вышел на славу. Готовил ловушку, пока мы находились под мостом.

Сеть резко дёрнулась в его руках, лодку подбросило над водой. Дедушка выронил вёсла и кувыркнулся через борт в реку, спиной назад. Я и сам едва удержал равновесие.

Вода вокруг бурлила и пенилась. Лодку закружило ещё сильнее, и тут уже бабушка крикнула нам:

– Прыгайте и гребите к берегу! Живее!

– К какому берегу? – закричал Макс. – Тут же ничего не видно! Куда плыть-то!

Никогда в жизни я так не боялся. То есть, конечно, как-то раз я прыгал с высоченного трамплина в бассейн, и ещё однажды убегал от двух злых дворняжек, и был момент, когда не выучил стихотворение и мог схлопотать двойку не только за урок литературы, но и за целую четверть, но те страхи сейчас казались стыдными, иллюзорными. Сейчас же всё было по-настоящему, и страх был такой огромный, как Рыбак, и раздирающий изнутри.

– Ныряйте и гребите! – крикнула бабушка вновь и прыгнула из лодки сама.