Четыре угла коварства

Она повернулась к нему, стоя на коленках, и распахнула халат, а под ним одни кумачовые трусики и черные чулки на широких красных резинках. Вульгарна сама мысль, что вот так нахрапом можно залезть под одеяло к мужику, который тебя не хочет. Нет, конечно, кого-то устроит удовлетворить животный инстинкт таким незамысловатым способом, особенно мачо предпенсионного возраста придет в восторг, если не умрет в процессе, однако не всем это по вкусу. Видя, что реакция Павла нулевая, Лора снова плюхнулась на пятую точку, упираясь плечом в стену, запрокинула голову и услышала:

– Запахни халат, а то я как в публичном доме.

– Хм, да ты прямо святой! Все же я тебя завожу, верно? Почему отказываешься? А, да, ты же верен… Кто она?

– Видишь ли, мне тебя хватило, чтобы заниматься только работой. А сейчас… я правда устал и хочу спать.

– Слушай, ты случайно не импотент?

– Да, он самый, – получила она обезоруживающий ответ.

– Да ладно…

Лора не поверила, Павел в доказательство развел руками, выпятил нижнюю губу и покачал головой, подтверждая: это горькая правда. Она слезла с кровати, нехотя пошла к выходу, взявшись за дверную ручку, обернулась и с подозрением уставилась на бывшего.

– Ты все же подумай, я прекрасно лечу импотенцию. Живешь один, это когда у тебя есть семья! Я стану твоей тенью, помощницей, могу и по работе помогать, тебе же нужно что-то там писать, будешь диктовать, а я набирать на клавиатуре. Между прочим, я быстро печатаю… (Павел молчал.) Какой ты жестокий. Подумай, чего лишаешь себя, а жизнь так коротка…

Ушла. Павел разделся, лег и выключил свет, но не спал. Сейчас нужна пауза, чтобы обдумать создавшуюся ситуацию с Феликсом и найти точку опоры, которой пока нет. Он всегда блуждал в сомнениях, но в данный момент не насчет Лоры, Павел в себе путался. Как бы он поступил, будь на месте Феликса другой человек? Да, да… засадил бы его сразу в СИЗО, имея на руках тяжеловесные улики. Ну, со стаканами разобрался бы, конечно, а свидетельница? Эта мымра бьет все карты, к тому же сама пришла… сама… сама…

Маню хоть и называют мадам Шапокляк,

…а она плевать хотела на всякие обзывания, женщина – это состояние души, вот в ней эта душа истинно женская. Сорок шесть стукнуло, дают больше, но это от ехидства, лишь бы кольнуть человека, да в ней энергии больше, чем у школьницы. Нигде не работает, не берут потому что: как увидят, так и отказывают, уроды. Замужем не была – никто не взял за себя, детей не заимела. Попрошайничает у церкви с протянутой рукой или с пластиковым стаканчиком – надо же и жить на что-то, добрые люди подают, а дрянь всякая нос воротит и мимо проходит. Пробовали цыганки прогнать ее с доходного места – ха-ха, не на ту напали.

Признаться, с подаяний ей не только на кусочек хлеба с маслом хватает, но и откладывать получается, правда, пару раз обокрали, сволочи, в милицию ходила… то есть в полицию, а там сплошная нечуткость, ржали как дураки над ней. С чего, спрашивается? В банк советовали деньги сдавать, так у нее ж официальной доходности нет, вдруг начнут пытать – откуда деньги, что им рассказать? Работает профессиональной попрошайкой? А если запретят, штрафами закидают, как кормиться? Кто-то признает в Мане городскую сумасшедшую, а кто-то алкоголичку видит – да ни боже мой! Выпивает, конечно, но только по поводу. Кто ж виноват, что жизнь состоит из поводов. Вот сегодня тоже повод, сегодня можно и нужно покутить.

Она нарядилась в юбку клетчатую, почти новую, доставшуюся по случаю: подружка, живущая в пятиэтажках, ухватила два пакета у мусорных баков. Люди добрые не кидают в баки хорошие вещи, которые надоели или из них выросли, народ плохо живет, но на глазах жиреет. Так вот добрые люди кладут в пакеты вещи и ставят рядом, чтобы нуждающиеся воспользовались. Маня пришла, а подружка как раз разбирала добычу и поделилась: с ее-то фигурой, как у бегемота, не каждую вещь напялишь, со слезами отдавала, так ведь жрать надо меньше.

Вырядилась Маня и в куртку из натуральной замши, потертую сильно, но сейчас драные штаны носят, а на куртке дырок нет. Сапожки тоже достались с чужой ноги, замазала и подклеила – на фиг деньги тратить? Последний штрих нанесла, подкрасив губы и брови, шапочку вязаную натянула, кудри, выступающие из-под шапочки, поправила и к подруге двинула, не к той, что в пятиэтажках, к другой, живет на соседней улице. Пришлось крюк сделать, Маня зашла в магазин и затарилась: бутылку вина, колбаску сервелат, курочку, сыр, бананы, конфеты и пачку макарон кинула в сумку, чуть не забыла сигареты.

Клара старше лет на пятнадцать, она на пенсии, но подрабатывает, морда у нее приличная, поэтому и взяли в уборщицы, а убирать ходит раз в неделю к одинокой бабке, еще в магазине полы моет, можно сказать, деньги лопатой гребет. Клара у плиты возилась, она из ерунды способна приготовить ресторанный шедевр, правда, Маня по ресторанам не ходит, но подозревает, что там одни деликатесы подают. А курочка жареная с корочкой, да с макаронами, да с винцом… это же кайф. Тем временем бездельница Маня курила и хвастала, нарезая салат: