Четвертый Кеннеди

– Глупости, – отмахнулся начальник тюрьмы. – Его мать – типичная богатая римская матрона. Она ничего не знает, и он не будет делиться с ней важной информацией. Это свидание – еще один глупый эпизод в нелепой драме нашей жизни. Не стоит относиться к этому серьезно.

Но Себедиччо придерживался иного мнения. Свидание это он воспринял как еще одну насмешку над законом, еще одну пощечину власти. И он надеялся, что в разговоре с матерью Ромео сболтнет лишнее.

Главный антитеррорист Италии, конечно же, обладал немалой властью. Адвокат Ромео числился в секретном списке левых радикалов, за которыми велось тайное наблюдение. Его телефон прослушивался, почта перехватывалась и просматривалась. Так что Себедиччо не составило труда узнать, услугами какой электронной компании хочет воспользоваться защита при проверке кабинета начальника тюрьмы. Один из приятелей Себедиччо устроил ему «случайную» встречу в ресторане с руководителем электронной компании.

Франко Себедиччо нашел убедительные для своего собеседника доводы, даже не прибегая к угрозам. Компания эта была маленькая и далеко не самая процветающая, хотя и работала с прибылью. Себедиччо указал, что управление по борьбе с терроризмом нуждается и в электронном оборудовании, и в специалистах, которые могли бы нейтрализовать электронные средства защиты. Короче, он, Себедиччо, мог бы в немалой степени содействовать увеличению прибыли компании.

Но при условии, что между ними установятся доверительные отношения. Касаясь же этого конкретного случая, Себедиччо выразил сомнение, что электронной компании следует проявлять особую заботу об убийце папы, ставя под угрозу свое безоблачное будущее из-за такого пустяка, как несанкционированная запись встречи матери и сына. Так почему бы электронной компании не поставить «жучок» при проверке кабинета начальника тюрьмы на их отсутствие? Кто от этого будет в накладе? А он, Себедиччо, лично позаботится о том, чтобы «жучка» сняли.

Предложения свои Себедиччо озвучивал очень дружелюбным тоном, но по ходу обеда упомянул, что при отказе электронная компания может нажить себе серьезные неприятности. И хотя лично он не испытывает к компании никакой антипатии, едва ли его служба сможет с доверием относиться к людям, которые защищают убийцу папы.

Стороны пришли в взаимовыгодному соглашению, и Себедиччо позволил своему собеседнику расплатиться по счету. Собственные деньги он тратить не собирался, не хотелось списывать обед на представительские расходы. Проверить их могли и через год, и через два, так что Себедиччо не любил оставлять следы. А кроме того, он действительно собирался размещать заказы своего ведомства в этой компании, с немалой для нее выгодой.

Таким образом, все подробности свидания Армандо «Ромео» Джинджи с матерью остались на пленке, которую прослушал только Франко Себедиччо. Прослушал и остался очень доволен. «Жучок» он снял не сразу, в надежде узнать что-нибудь интересное о заносчивом начальнике тюрьмы, но с этим у него ничего не вышло.

Пленку Себедиччо унес домой и прокрутил на магнитофоне после того, как уснула его жена. Никто из коллег Себедиччо ничего о пленке не знал. Человек он был хороший и едва не прослезился, слушая, как рыдала мама Джинджи, уговаривая сына признаться, что он папу не убивал, а просто взял на себя вину другого. Себедиччо слышал звук поцелуев, которыми мать покрывала лицо своего сына-убийцы. Потом поцелуи и рыдания стихли, и начался разговор, который очень заинтересовал Себедиччо.

– Я не понимаю, почему твой муж покончил с собой, – услышал он голос Ромео. Тот так презирал покойника, что даже не желал называть его отцом. – Плевать он хотел и на страну, и на мир. Ты уж меня извини, но он даже не любил свою семью. Второго такого эгоиста просто не было. Так почему он решил застрелиться?

Мать не замедлила с ответом:

– Из-за тщеславия. Всю жизнь твой отец был очень тщеславен. Каждый день ходил к цирюльнику, раз в неделю – к портному. В сорок лет начал брать уроки пения. Где, спрашивается, он собирался петь? Он потратил целое состояние, чтобы его посвятили в мальтийские рыцари, хотя не отличался набожностью. На Пасху он заказал себе белый костюм с крестом, вплетенным в ткань. В Риме он считался светским львом. Приемы, балы, членство в благотворительных комитетах, на заседаниях которых он никогда не бывал. Да еще отец сына, окончившего университет. Он гордился твоим умом. А как он любил прогуливаться по улицам Рима. Никогда не видела более счастливого и пустого человека. – Пауза. – После того что ты сделал, твой отец больше не мог появляться в обществе. Жизнь для него кончилась, вот он и застрелился. Но он может спать спокойно. В новом костюме, специально сшитом на Пасху, в гробу он смотрелся великолепно.

Вот тут и последовали слова Ромео, несказанно обрадовавшие Себедиччо:

– Мой отец ничего мне не дал в жизни и даже своим самоубийством обокрал меня. Смерть была моим единственным выходом.