Четверть века назад. Часть 1

— Стихи Алекся Степановича [14] прелестны, и самъ онъ замчательно умный человкъ, съ которымъ я имлъ случай довольно часто бесдовать ныншнею зимой… Но вдь все это — одна поэзія, къ несчастію!.. Славянское единство! Кто его хочетъ въ дйствительности?… Какъ у насъ на это глядятъ сверьху, лучшимъ отвтомъ можетъ вамъ послужить резолюція на вашемъ прошеніи… А они тамъ, я полагаю, «на яркій свтъ» нашей «свободы» [15], не согласятся промнять свои, даже австрійскіе, порядки! снова точно проглотилъ князь — и нахмурясь отвернулся къ окну, какъ бы недовольный собою…

— Я не могу съ вами согласиться, началъ было возражать Гундуровъ, — славянское единство, это все будущее наше!..

— Виноватъ-съ, прервалъ его князь, — объ этомъ мы когда нибудь съ вами въ другой разъ… Я совершенно напрасно уклонился въ сторону… Мы говорили о васъ, о томъ, что васъ ожидаетъ. Я хотлъ только сказать, что для васъ, какъ для русскаго, отпадаетъ самая интересная, живая сторона вашей «спеціальности.» Остаются вамъ, слдовательно, — не совсмъ естественно засмялся князь Ларіонъ, — Любушинъ Судъ и историческіе памятники Святаго Вячеслава… Воля ваша, этимъ нельзя наполнить жизнь въ ваши лта! Что же-съ затмъ, въ теперешнемъ положеніи вашемъ, дастъ вамъ Москва? Что вы будете длать? Изнывать въ безполезныхъ стованіяхъ въ тсномъ кружк друзей, слушать каждый вечеръ все ту же болтовню московскихъ умницъ, играть въ дтской въ Англійскомъ клуб?… Не думаете же вы, я полагаю, съ новымъ смхомъ примолвилъ онъ — обзавестись своимъ домкомъ отъ скуки, жениться, какъ женятся въ Москв, въ 23 года отъ роду, не создавъ себ положенія, ничего еще не сдлавъ ни для общества, ни для себя самаго?…

И старый дипломатъ временъ Внскаго конгресса — словно только и ждалъ онъ этой минуты — остановилъ теперь на молодомъ человк долгій, пристальный взглядъ.

— Вотъ онъ, «длинной рчи краткій смыслъ!» проговорилъ внутренно Ашанинъ, и, въ свою очередь, съ безпокойствомъ воззрился въ лице пріятелю.

Но ни онъ, ни князь не прочли на немъ того чего ожидали. Гундуровъ не понялъ;- пойми онъ, его молодое самолюбіе разразилось бы, вроятно, какимъ нибудь горячимъ, неосторожнымъ отвтомъ… Но разв онъ думалъ о «женитьб,» разв у него были какіе нибудь планы, какая нибудь опредленная мысль? «Ловкій подходъ» князя, какъ говорилъ себ въ эту минуту Ашанинъ, прошелъ мимо, даже незамченный нашимъ героемъ. Въ прослушанныхъ имъ рчахъ для Гундурова звучало лишь отраженіе мнній и доводовъ его тетки, съ которою, надо быть, объяснялъ онъ себ, князь говорилъ о немъ пока они съ Ашанинымъ курили въ саду… Ни какихъ личныхъ намреній онъ со стороны князя не предполагалъ, — да и что онъ могъ предполагать? Князь говорилъ дло, — кром разв о «славянскомъ вопрос,» который онъ «разумлъ по Меттерниховски,» на что у Гундурова и были готовы возраженія «на будущій разъ.» А затмъ то какъ предлагалъ князь «разставить шашки,» чтобы устроить на будущій годъ его поздку за границу даже очень понравилось Гундурову… Только «не теперь, не теперь, и поскоре кончить съ этимъ разговоромъ!» внутренно восклицалъ онъ…

— Князь, сказалъ онъ громко, — я поставленъ теперь въ такое положеніе, что мн, дйствительно, кажется, ничего боле не остается какъ послдовать вашему совту. Я переговорю съ тетушкою и она, вроятно, ничего не будетъ имть противъ такого моего путешествія… А на будущій годъ позвольте ужъ мн серьезно расчитывать на ваше содйствіе?…

Морщины разомъ сгладились съ чела князя Ларіона. Онъ всталъ, и протянулъ руку Гундурову.

— Я вамъ отъ души добра желаю, Сергй Михайловичъ, знайте это! искренно, почти горячо, проговорилъ онъ.

Молодой человкъ былъ тронутъ, и съ безмолвнымъ поклономъ пожалъ поданную ему руку…

Въ это время по всему дому раздался трескучій звонъ китайскаго гонга.

— Одваться! весело и насмшливо объяснилъ князь;- я долженъ предварить васъ, Сергй Михайловичъ, что княгиня Аглая Константиновна бывала въ англійскихъ замкахъ, и ихъ обычаи перенесла теперь въ Сицкое: къ обду у нея являются не иначе какъ во фрак и бломъ галстук. Звонъ этого гонга обозначаетъ: къ туалету; черезъ часъ позвонятъ на двор — къ обду. Соображайтесь?…

Пріятели наши поклонились и вышли.

Князь Ларіонъ прошелъ за ними нсколько шаговъ, медленно оборотился и, когда они изчезли въ сосдней комнат, вернулся къ своему рабочему столу, слъ противъ портрета племянницы и, подперевъ голову обими руками, погрузился въ глубокую, сладкую и мучительную, — старческую думу…

XVI

— Каково ядовитъ старикъ-то этотъ? заговорилъ Ашанинъ, какъ только сошли они съ лстницы на дворъ, по пути къ своимъ комнатамъ.

Гундуровъ съ изумленіемъ поднялъ голову…

— Да что ты, лицемръ, или простофиля? даже разсердился его пріятель. — Ты въ самомъ дл не разобралъ къ чему онъ велъ рчь?

— Къ чему? разсянно повторилъ нашъ герой:- онъ совтовалъ мн хать по всей Россіи…