Черные ножи - 3

Рассказал мне Наум Натанович Абрамов, а именно так звали моего нового знакомца, следующее. Знаменитая коллекция, носившая имя ее основоположника Николая Вавилова, начала свою историю еще в XIX веке, когда 1894 году было создано первое «Бюро по прикладной ботанике», после Революции переименованное во «Всесоюзный институт прикладной ботаники и новых культур». Смыслом своей жизни Вавилов ставил поистине масштабную цель: «досыта накормить человечество». Для этого он с группой коллег совершил более сотни экспедиций по всему миру, пополняя коллекцию. В итоге, накануне войны в институте было собрано более двухсот тысяч экземпляров растений, которые в случае природного катаклизма могли бы спасти человечество от вымирания. К сожалению, судьба самого ученого была печальна. Его арестовали накануне войны, приговорили к расстрелу, позже заменив приговор на двадцатилетнее лишение свободы в исправительно-трудовых лагерях, и совсем недавно, в январе 1943 года он скончался в Саратовской тюрьме от пеллагры – болезни, которая вызывается полным истощением организма.

- От такой болезни дохнут бездомные собаки, - тяжело вздохнул Наум Натанович, - точнее, дохли. Сейчас-то в Ленинграде их не осталось, всех сожрали. Представляете, великий ученый мирового уровня сдох, как собака.

Я промолчал, а что тут скажешь? Удивительно, что Абрамов вообще заговорил об этом происшествии с практически незнакомым ему человеком. При желании я запросто мог настрочить донос о вредоносных разговорах, которые он ведет. Разумеется, лично я до подобного бы не опустился, но мало ли кто попался бы ему в собеседники. Самому же Науму Натановичу было уже совершенно все равно, что с ним будет дальше.

С момента начала блокады в 1941 году, судьба коллекции оказалась под вопросом. Примерно полтонны семян успели отправить самолетом в Красноуфимск, в недавно построенную селекционную станцию, еще кое-что вывезли сотрудники института в обычных вещмешках по Ладожскому озеру. И все же основная часть осталась в заблокированном городе, где за ней могли присматривать максимум пара десятков сотрудников. Остальные либо ушли на фронт, либо успели попасть в эвакуацию.

- Ведь это мировой генофонд лучших сортов, бесценное собрание, способное принести пользу всему человечеству! – горячился Наум Натанович. – Но знали бы вы, каких трудов стоило спасти коллекцию. Температура в помещении должна быть хотя бы ноль градусов, а вы сами знаете какие у нас тут зимы! В сорок первом было холодно – жуть, аж до минус сорока доходило! Топили, чем могли. Таскали все, что горит, рыскали по всему городу, искали. Дети сильно помогли, пионеры. Выжили, спасли коллекцию! Потом другая беда – крысы! Их ведь не останавливают ни двери, ни замки. Они лезут по стеллажам, скидывают контейнеры с полок, крышки слетают, и, пожалуйста, можно жрать. И ведь за всем не уследишь! Нас всего двадцать человек, сами еле ходим, а металлических контейнеров – сто тысяч! Ну что делать, начали связывать их по несколько штук вместе. Это помогло, сил сбросить такую связку у крыс уже не хваталет.

- Крысы – понятно, а люди? Неужели никто не пытался поживиться?

- Пытались, еще как. Много раз ночами хотели проникнуть в кладовые, пришлось даже организовать круглосуточное дежурство, двери оббить жестью, а окна заколотить досками. Все комнаты опечатали, и по одному туда заходить запретили. Минимум, вдвоем, чтобы один контролировал действия второго.

- И все же кто-то сумел обойти меры безопасности? – мы приблизились к главному.

- Как выяснилось, да. Вот только я никак не пойму, каким именно образом? Пломбы на дверях целы, замки не тронуты, и все же… внутри кто-то был. Я с утра обнаружил, что примерно три десятка контейнеров пусты. Пропал уникальнейший материал!

- Вы сказали, что по одиночке в хранилище зайти нельзя? – уточнил я. – Кто-то был с вами, когда вы заметили пропажу?

- Да, мы делали обход вместе с Александром. Это мой молодой коллега. Для фронта он не годится – инвалид детства, ходит с трудом, а в науке делает большие успехи. Но он проверял другую часть хранилища и ничего не заметил.

- А вы ему не сказали?

- Нет, ведь я был последним, кто в прошлый раз проводил ревизию в этом хранилище. А значит, вся ответственность теперь на мне. Если я не проверил контейнеры в прошлый раз, то виноват и заслуживаю самого сурового наказания… но ведь я совершенно уверен, что они были полны…

- Подождите с наказанием, давайте для начала разберемся с парой моментов. Итак, по вашим словам, следов взлома и проникновения нет, но содержимое контейнеров пропало. И в этот раз крысы точно не виноваты, потому что ящики стояли на стеллажах в закрытом виде?

- Именно, молодой человек, все так и было, - развел руками Наум Натанович.

- И у вас есть подозреваемый?

- Сейчас, поразмыслив, я уже не уверен в своих словах…

- Хотелось бы подробностей, - поторопил я его.