Чернилами добра и зла

Снег обходит дорогу,
Та безудержно плачет.
И чернеют пороги,
Будто траур в домах.
Это признак печали,
Призрак брошенной дачи.
Праздник тризны венчальной —
Смерть-невеста-зима.

И холодные пальцы
В чёрных норах карманов
Согревают друг друга,
Как нагие зверьки.
Смотрят в небо опалы
Птичьих глаз на веранде,
Обездвиженных вьюгой.
И не видно реки.

Ночью, снежной и синей,
На закланье поленья,
Преклоняя колени,
Я кладу на алтарь.
И труба, что остыла,
Воскресает, теплея,
Дышит дымом елейным
И уже непуста.

Я губами впиваюсь
В откровение фляги
И общаюсь с богами,
Коньяком причастив.
И слова напеваю,
Вверив их не бумаге,
А сердечной мембране,
Подсказавшей мотив.

Из беспорядочных волокон

Из беспорядочных волокон
Потрёпанных ветрами крон,
Подроста – детворы у окон,
Подлеска – дафновых корон,

Плетей плюща и винограда,
Чья дикость только на словах,
Подобно мыслям ретрограда
В сверхпрогрессивных головах,

Из мхов и мальвового дара,
И горицвета-колдуна
Прядёт ручьи хозяйка Тара5,
Не зная отдыха и сна.

Не бог лесной, но скор в ученье,
Я тоже колдовать хочу,
Из льна запутанных значений
Строку ладонями сучу,

Чтоб нити превратив во ткани,
Пошить одежды временам,
Любимой – платье, а не кануть
В геенну праздности и сна.

Изба

Бог ли хранил тебя – избу —
От вечных перемен на свете
И от тарелки на горбу,
Для связи сруба с Интернетом?

Закону ль сохраненья изб
Ты подчинилась без обновы,
Не наряжаясь в атеизм,
Чураясь платья временно́го.

Исконна, срубленная в шап,
Без туалета с унитазом
Стоишь, уже едва дыша,
Темна, печальна и трёхглаза.

Сарайчик, сгнивший под дождём,
Что керосиновою псиной
Был для поенья ламп рождён,
Столетьем обескеросинен —

Просёлок не найти давно —
Зарос травой, а ты, наверно,
Его намного старше, но
Дорога умирает первой.

Уже который твой венец
Уходит в землю понемногу,
Куда последний твой жилец
Ушёл соединиться с Богом.

Иконокрадом

Иконокрадом из поэтов
Настырно в храм природы лез,
Таща в тетрадь иконы лета
С росоточением и без.

Асфальт на площади парадной
Служил грунтовкой для стихов
О смраде чёрного квадрата,
Вонявшего пивным ларьком.

Вницал туда, где сапогами
Не попирают ворс ковра,
Юродствуя там:
«Бедный Гамлет!», —
Безбедным Йориком двора.

С натуры вздора и не вздора
Писал картины на холсте.
Но масло для мазков Нагорной
Ещё без крови на кресте.

Исповедь безумца