Читаем Человек в искусстве экспрессионизма полностью

Третий квартет (1927), пожалуй, самый мрачный и жесткий по музыкальному языку из всех квартетов композитора. Здесь Барток экспериментирует также и с формой. Одночастный квартет состоит из двух контрастных разделов (Moderato – Allegro), исполняемых без перерыва (нехарактерная для композитора структура). В коде возвращается материал первой темы. Разделы основаны на острейших образных контрастах: тихому сумрачному звучанию медленной части с врывающимися в музыкальную ткань диссонантными возгласами и воплями противопоставлен пугающий пляс Allegro. Сравнительно небольшой по продолжительности квартет эмоционально предельно сконцентрирован.

Четвертый квартет (1928) состоит из пяти контрастных частей. В строении квартета – тональное соотношение частей (приближающееся к классической формуле TDST) и большая (по сравнению с Третьим квартетом) простота и ясность строения формы отдельных частей. Поэтому, несмотря на всю сложность языка, Четвертый квартет воспринимается легче, чем более лаконичный и сжатый по форме Третий. Форма квартета зеркально симметрична. Смысловой акцент падает на скерцозную сферу, которая представлена во II и IV частях и обрамляет субъективную образность средней III части. Но, несмотря на классицистичность структуры, в квартете господствуют утрированно жесткие созвучия, резкие темброво-динамические эффекты. Техника письма квартета напоминает серийную: вся ткань выводится из начальной темы-серии. В чистом виде она впервые звучит в т. 7 у виолончели и представляет собой четырехзвучный комплекс, образованный суммой трех малых секунд. Подъем и спад равны по времени, но спад более энергичен благодаря синкопе. Побочная партия контрастирует главной: в ней присутствует диатоника, но все же между ними наблюдается тематическая общность: соотношение подъема и спада в теме обратное количеству звуков. Постепенно в побочной партии появляется новая интонация – сумма двух кварт (в дальнейшем – квинт), расположенных на интервале малой секунды. В разных частях квартета прослеживается эволюция этого квартово-секун-дового комплекса. В новом варианте тема порождает напряженные кластеры (II часть, тт. 72, 74, 75), получает развитие в среднем разделе IV части и в финале. Для развития темы Барток широко применяет полифонические приемы – в частности, разнообразные виды имитации. «В сочинениях Б. Бартока зрелого периода мы наблюдаем почти полную замену мелодии темой и подмену мелодического развития структурно-тематической работой (причем элементами структур у Бартока являются не только звуковысотные образования, но и ритмические комплексы)»37.

Третий и Четвертый квартеты наиболее оригинальны в плане инструментовки. В изобретательности и многообразии применения смычковых инструментов Барток достиг здесь крайних пределов, на которые только способен струнный квартет. Привычная камерность сменяется почти оркестровой фресковостью. Звучание смычковых имитирует то духовые, то ударные, то щипковые инструменты. В этих квартетах композитор использует массу приемов звукоизвлечения. Здесь и стучащие col legno, и завывающие glissando, и мертвенные non vibrato, и гитарные «бряцания».

После такой яркой «экспрессионистской вспышки» творческая манера письма композитора эволюционирует в сторону большей гармоничности мироощущения, ясности и простоты выражения, которые и приведут Бартока к окончательному становлению и утверждению индивидуального композиторского стиля.

Шестой квартет (1939) – последнее сочинение Бартока, написанное им в Венгрии. В трагических образах квартета отразились мучительные переживания композитора, вызванные смертью матери, началом войны и вынужденной эмиграцией. Квартет представляет собой четырехчастный цикл: сонатное Allegro, Марш, Бурлеска и медленный финал. Первой части предшествует одноголосное 50-секундное (хронометраж прописан композитором) вступление – тема с изломанным контуром у соло альта. Эта же тема, только продолжительнее (1 минута), появляется перед Маршем, но уже двухголосно (сама тема – у виолончели, скрипки и альт играют второй голос в октаву). Третий раз она звучит в качестве вступления к Бурлеске: теперь тема излагается трехголосно (главный материал – у скрипки) и звучит еще дольше (80 секунд). Четвертое ее появление вырастает в финал квартета.

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 лет современного искусства Петербурга. 1910 – 2010-е
100 лет современного искусства Петербурга. 1910 – 2010-е

Есть ли смысл в понятии «современное искусство Петербурга»? Ведь и само современное искусство с каждым десятилетием сдается в музей, и место его действия не бывает неизменным. Между тем петербургский текст растет не одно столетие, а следовательно, город является месторождением мысли в событиях искусства. Ось книги Екатерины Андреевой прочерчена через те события искусства, которые взаимосвязаны задачей разведки и транспортировки в будущее образов, страхующих жизнь от энтропии. Она проходит через пласты авангарда 1910‐х, нонконформизма 1940–1980‐х, искусства новой реальности 1990–2010‐х, пересекая личные истории Михаила Матюшина, Александра Арефьева, Евгения Михнова, Константина Симуна, Тимура Новикова, других художников-мыслителей, которые преображают жизнь в непрестанном «оформлении себя», в пересоздании космоса. Сюжет этой книги, составленной из статей 1990–2010‐х годов, – это взаимодействие петербургских топоса и логоса в турбулентной истории Новейшего времени. Екатерина Андреева – кандидат искусствоведения, доктор философских наук, историк искусства и куратор, ведущий научный сотрудник Отдела новейших течений Государственного Русского музея.

Екатерина Алексеевна Андреева

Искусствоведение
99 глупых вопросов об искусстве и еще один, которые иногда задают экскурсоводу в художественном музее
99 глупых вопросов об искусстве и еще один, которые иногда задают экскурсоводу в художественном музее

Все мы в разной степени что-то знаем об искусстве, что-то слышали, что-то случайно заметили, а в чем-то глубоко убеждены с самого детства. Когда мы приходим в музей, то посредником между нами и искусством становится экскурсовод. Именно он может ответить здесь и сейчас на интересующий нас вопрос. Но иногда по той или иной причине ему не удается это сделать, да и не всегда мы решаемся о чем-то спросить.Алина Никонова – искусствовед и блогер – отвечает на вопросы, которые вы не решались задать:– почему Пикассо писал такие странные картины и что в них гениального?– как отличить хорошую картину от плохой?– сколько стоит все то, что находится в музеях?– есть ли в древнеегипетском искусстве что-то мистическое?– почему некоторые картины подвергаются нападению сумасшедших?– как понимать картины Сальвадора Дали, если они такие необычные?

Алина Викторовна Никонова , Алина Никонова

Искусствоведение / Прочее / Изобразительное искусство, фотография
Истина в кино
Истина в кино

Новая книга Егора Холмогорова посвящена современному российскому и зарубежному кино. Ее без преувеличения можно назвать гидом по лабиринтам сюжетных хитросплетений и сценическому мастерству многих нашумевших фильмов последних лет: от отечественных «Викинга» и «Матильды» до зарубежных «Игры престолов» и «Темной башни». Если представить, что кто-то долгое время провел в летаргическом сне, и теперь, очнувшись, мечтает познакомиться с новинками кинематографа, то лучшей книги для этого не найти. Да и те, кто не спал, с удовольствием освежат свою память, ведь количество фильмов, к которым обращается книга — более семи десятков.Но при этом автор выходит далеко за пределы сферы киноискусства, то погружаясь в глубины истории кино и просто истории — как русской, так и зарубежной, то взлетая мыслью к высотам международной политики, вплетая в единую канву своих рассуждений шпионские сериалы и убийство Скрипаля, гражданскую войну Севера и Юга США и противостояние Трампа и Клинтон, отмечая в российском и западном кинематографе новые веяния и старые язвы.Кино под пером Егора Холмогорова перестает быть иллюзионом и становится ключом к пониманию настоящего, прошлого и будущего.

Егор Станиславович Холмогоров

Искусствоведение
12 Жизнеописаний
12 Жизнеописаний

Жизнеописания наиболее знаменитых живописцев ваятелей и зодчих. Редакция и вступительная статья А. Дживелегова, А. Эфроса Книга, с которой начинаются изучение истории искусства и художественная критика, написана итальянским живописцем и архитектором XVI века Джорджо Вазари (1511-1574). По содержанию и по форме она давно стала классической. В настоящее издание вошли 12 биографий, посвященные корифеям итальянского искусства. Джотто, Боттичелли, Леонардо да Винчи, Рафаэль, Тициан, Микеланджело – вот некоторые из художников, чье творчество привлекло внимание писателя. Первое издание на русском языке (М; Л.: Academia) вышло в 1933 году. Для специалистов и всех, кто интересуется историей искусства.  

Джорджо Вазари

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / Искусствоведение / Культурология / Европейская старинная литература / Образование и наука / Документальное / Древние книги