Человек в искусстве экспрессионизма

Любовь Эмиля Нольде к контрастам проявилась не только в живописи, но и в графическом творчестве художника. Его гравюры и литографии имеют живописное начало. Здесь скорее можно говорить не об изящных линиях и силуэтах, а о контрасте черных заливок и белых пятен. В литографии «Мрачная голова мужчины» (1907) из сплошного черного фона белыми и светло-сероватыми кляксами пробивается печально-угрюмое лицо. Сдвинутые брови, нос, губы, волосы лица-маски «Пророка» (гравюра на дереве, 1912) образуют черную заливку с подтеками – драматическое выражение предвестника трагического будущего, символа душевной боли. Гравюра «Саул и Давид» (1911), созданная по библейскому сюжету, гравюры «Гамбург», «Пароход» (1910) – эти произведения построены на резких контрастах черного и белого, включая и полутона, образованные тонкой штриховкой. Иногда мастер вводит цвет в черно-белую графику. Литография «Три волхва» (1913) – темные контрастные черные с бордовым отливом фигуры, на фоне светло-синего природного ландшафта, протягивают дары на ладонях, возвещая о рождении божественного младенца с трагической судьбой.

Но Эмиль Нольде – творец не только трагического мира. В глубинах его гротескных композиций и драматических пейзажей обнаруживаются черты, раскрывающие в нем художника, полного оптимизма. Это проявляется опять же в контрастах и противопоставлениях, которые он обожает, – море опасно-волнующе и одушевлено, словно в его волнах разыгрывается человеческая драма, но одновременно с крушением рождается новая живая сила. Это буря, готовая привести к гибели, но и буйство жизни, яркость, не соотносимая с умиранием. Стихия природы готова все уничтожить – опасность поражения, но она торжествует – победа. Бури опасны, но в произведениях Нольде человек не безмолвствует перед мощью вселенной, как в картинах Фридриха, а до последнего борется за свое существование – «Лодка в море», «Море с двумя пароходами». В этих фантастических штормах, ослепительном, готовом все сжечь солнце, нежных или алых цветах кроется оптимизм, который присущ Эмилю Нольде, на мой взгляд, более, чем другим художникам-экспрессионистам.

Живописная стихийность доминирует в произведениях Эмиля Нольде. Это хорошо видно, если сравнить хотя бы «Северное море» Эриха Хеккеля и «Шторм на море» или «Лодку в море» (1921) Нольде. Мощные гребни волн вздымаются белой пеной на черно-синем фоне воды, все бурлит, краски перетекают. Бушующее море готово погубить одинокую лодку с человеком, но он не сдается и борется.

Контрастные ноты трагизма и гротеска – отголоски прошедших катастроф войны и страшных предчувствий будущих событий XX века – звучат в творчестве Эмиля Нольде. Об этом кричат многочисленные маски, горько усмехаясь и плача. На тему масок как трагических образов предчувствия катастрофы в немецком экспрессионизме проведено целое исследование¹⁵, поэтому здесь стоит остановиться на вопросе пространства, которое художник решает как сплошное, распространяя маски и лица на всю плоскость композиции, хотя и называет картину натюрмортом. Страшные оскалы, черные глаза, глумливые рожи – эти уроды возвещают о катастрофах, но не только – они плачут, смеются, рождают пространство клоунады, а клоун – фигура в культуре трагикомическая, смеющаяся над собой: Эмиль Нольде – виртуоз контрастов и оппозиций.

Отнюдь не просто рассматривать вопрос о жизни и творчестве Эмиля Нольде в трагические годы Третьего рейха. Воистину, шлейф оппозиционности не покидает мастера и спустя много десятилетий после его смерти, обнаруживаются серьезные противоречия и противостояния в его биографии. Новые исследования внесли существенные коррективы в уже существующие представления о жизни и творчестве художника в период национал-социализма.

В 2019 году вышла в свет обширная монография научного сотрудника Кембриджского университета Бернхарда Фулды «Эмиль Нольде: художник времени Третьего рейха» (Bernhard Fulda, Emil Nolde: the artist during the Third Reich¹⁶). Это исследование, основанное на множестве документов, которые раньше были закрыты, но теперь Фонд Нольде открыл их для доступа, что побуждает кардинально переосмыслить жизнь и творчество Эмиля Нольде и раскрывает неоднозначное положение и поведение знаменитого художника во время нацистского режима и Второй мировой войны. Рамки статьи не позволяют подробно описывать ситуацию. Бернхард Фулда приводит множество документальных доказательств: фрагменты личной переписки художника и его жены, официальных писем – свидетельств активной поддержки режима, восхищения Адольфом Гитлером. Флаг со свастикой над домом художника в Зеебюлле вскоре после прихода к власти национал-социалистов в 1933 году показывает, что художник открыто демонстрировал свои политические убеждения; он становится членом датской национал-социалистической партии.