Читаем Человек-невидимка (The Invisible Man) полностью

I apologised.Я извинился.
Dignified sniff and cough. He resumed.Он снисходительно фыркнул, откашлялся и продолжал.
He'd read it.Рецепт он прочел.
Five ingredients.Пять ингредиентов.
Put it down; turned his head.Положил на стол, отвернулся.
Draught of air from window lifted the paper. Swish, rustle.Вдруг шорох: бумажку подхватило сквозняком.
He was working in a room with an open fireplace, he said.Каминная труба была открыта.
Saw a flicker, and there was the prescription burning and lifting chimneyward.Пламя вспыхнуло, и не успел он оглянуться, как рецепт сгорел и пепел вылетел в трубу.
Rushed towards it just as it whisked up the chimney.Бросился к камину - поздно.
So!Вот!
Just at that point, to illustrate his story, out came his arm."Тут он безнадежно махнул рукой.
"Well?"-Ну?
"No hand-just an empty sleeve.- А руки-то и нет - пустой рукав.
Lord! I thought, that's a deformity!"Господи, - подумал я, - вот калека-то.
Got a cork arm, I suppose, and has taken it off.Вероятно, у него деревянная рука, и он ее снял.
Then, I thought, there's something odd in that.И все-таки, - подумал я, - тут что-то неладно.
What the devil keeps that sleeve up and open, if there's nothing in it?Как же это рукав не повиснет, если в нем ничего нет?"
There was nothing in it, I tell you.А в нем ничего не было, уверяю вас.
Nothing down it, right down to the joint.Совершенно пустой рукав, до самого локтя.
I could see right down it to the elbow, and there was a glimmer of light shining through a tear of the cloth.Я видел, что рукав пуст, и, кроме того, прореха светилась насквозь.
' Good God!' I said."Боже милосердный!" - воскликнул я.
Then he stopped.Тогда он замолчал.
Stared at me with those black goggles of his, and then at his sleeve."Уставился своими синими очками сначала на меня, потом на свой рукав.
"Well?"-Ну?
"That's all.- И все.
He never said a word; just glared, and put his sleeve back in his pocket quickly.Не сказал ни слова, только глянул на меня и быстро засунул рукав в карман.
'I was saying,' said he, 'that there was the prescription burning, wasn't I?'"Я, кажется, остановился на том, как рецепт сгорел?"
Interrogative cough.Он вопросительно кашлянул.
Перейти на страницу:

Все книги серии The Invisible Man-ru (версии)

Невидимый
Невидимый

Эта невероятная история произошла в начале 20-го века в Англии. В конце зимы в Айлинге, в трактире «Кучер и кони», неведомо откуда появился странный незнакомец, закутанный с головы до пят. Несмотря на бушевавшую в тот день вьюгу, он пришел с железнодорожной станции Брэмблхерст пешком, зябко кутаясь в широкое пальто. Шея его была замотана толстым шарфом, а лицо скрыто полями широкой фетровой шляпы; в руке, обтянутой толстой перчаткой он держал небольшой черный саквояж. Хозяйка трактира миссис Холл любезно проводила незнакомца в его комнату, но удивлению ее не было предела, когда она увидела посетителя без шляпы! Лоб и уши этого человека от самого края синих очков были тщательно забинтованы, густые черные волосы пучками торчали, в беспорядке выбиваясь из-под перекрещенных бинтов. Нижнюю часть лица он прикрывал салфеткой, так что ни его рта, ни подбородка не было видно. Конечно же миссис Холл была поражена его странным видом, но все-таки она была счастлива заполучить в это время года постояльца, да еще такого, который не торгуется. Ведь она даже и представить себе не могла последствий этого визита!

Герберт Уэллс

Научная Фантастика

Похожие книги

Агония и возрождение романтизма
Агония и возрождение романтизма

Романтизм в русской литературе, вопреки тезисам школьной программы, – явление, которое вовсе не исчерпывается художественными опытами начала XIX века. Михаил Вайскопф – израильский славист и автор исследования «Влюбленный демиург», послужившего итоговым стимулом для этой книги, – видит в романтике непреходящую основу русской культуры, ее гибельный и вместе с тем живительный метафизический опыт. Его новая книга охватывает столетний период с конца романтического золотого века в 1840-х до 1940-х годов, когда катастрофы XX века оборвали жизни и литературные судьбы последних русских романтиков в широком диапазоне от Булгакова до Мандельштама. Первая часть работы сфокусирована на анализе литературной ситуации первой половины XIX столетия, вторая посвящена творчеству Афанасия Фета, третья изучает различные модификации романтизма в предсоветские и советские годы, а четвертая предлагает по-новому посмотреть на довоенное творчество Владимира Набокова. Приложением к книге служит «Пропащая грамота» – семь небольших рассказов и стилизаций, написанных автором.

Михаил Яковлевич Вайскопф

Языкознание, иностранные языки