Часть первая. Тропы Тьмы (СИ)

Скинув сапоги, военинструктор опустился на кровать; автомат -- на предохранитель и в глубокую складку, между матрацем и жёсткой рамкой, -- так всегда под рукой. Навалились впечатления, сдавливая натруженный мозг. Керн нашарил в кармане дорожного плаща фляжку, глотнул один раз мерзкого хлебного пойла -- "бренди", прополоскал рот. Больше пить было нельзя. По жилам разошлось резкое, блаженное тепло. Он проверил засовы, ставни и лёг, раздевшись до исподнего, в скрипучую кровать, успев мимоходом подумать, что ночью его непременно возьмут сонного и завтрашним же утром расстреляют...

Проснулся Керн от лёгкого шороха. Такие звуки подчас действуют на нервы сильнее близкой канонады. Он зашевелился в своей послели, протянул руку к часам; была почти половина четвёртого ночи. Новоиспечённый руководитель выглянул за окно, но увидел только лунищу, свесившуюся под самый горизонт, да ещё странные синие отсветы из полуразбитых окон блока номер один. "Телевизор смотрят, что ли?" -- удивлённо подумал он, закрывая вновь глаза, но тут шорох повторился. Шорох явственно шёл из-под кровати. Керн похолодел, представив себе громадную крысу, пожирающую неприкосновенный продовольственный запас в его рюкзаке. Осторожно, стараясь не шуметь, вынул свой "Галил" и разложил металлический приклад. Затем резко, с хаканьем, ударил два раза изо всех сил прикладом вниз, в подкроватное тёмное пространство -- и тотчас, босой ногой дотянувшись до выключателя, врубил в комнате неяркий верхний свет.

С визгом и руганью выкатилось из-под кровати что-то тёмное, большое -- и Керн, уже держа автомат наготове, признал в этом Юрия Лантанова!

-- Какого чёрта вы дерётесь?! -- обиженно спросил Лантанов, держась обеими руками за бок. -- Вы мне ребро сломали! Это самоуправство, товарищ Керн!

-- А какого чёрта вы шебуршитесь у меня под кроватью в полпятого ночи?! -- с возмущением заорал на него Керн в ответ. -- Вы вообще должны были уехать! А не уехали -- так где вас, я спрашиваю, носило?! В конце концов, чёрт с вами! Шли бы к себе в комнату и спали бы спокойно! Чего ради, собственно, вы тут ошиваетесь?!

Тут Юрий Лантанов расплакался, запустив пальцы в рук в свои длинные белые локоны. Он был жалок. Он был не нужен никому, его никто не любил, и он научился платить людям взаимностью за эту нелюбовь. Коммуна "Кузня Горящих Сердец" стала смыслом его жизни, надеждой на воспитание нового человека, способного понять его, Юрия Лантанова, до конца! Он вступил в тайное общество "гостиоров", чтобы принять на себя труднейшую миссию избавления человечества от духовных упырей и разных социальных паразитов. И как ему отплатила коммуна за верность её идеалам?! Его, Лантанова, назначили в передовое охранение при эвакуации, чтобы он с двумя стрелками расчистил дорогу от засад разных ахтыровцев и куркулей! Его просто бросили вперёд умирать. Подставили под пули! Он вернулся обратно, но тут бегает живой Бенедиктов, люди тут -- мерзость и грязь, готовая расправиться с ним по минутной своей прихоти! И он, потеряв голову от страха, стыда и гнева, бросился в то последнее место, где мог рассчитывать на поддержку и защиту! И что он, Лантанов, получил здесь?! Прикладом в брюхо! А если у него теперь будет сломано ребро и ему всю жизнь придётся ходить с деформированной грудной клеткой?!

Чем больше Керн слушал это, тем сильнее отчего-то забавлялся. Должно быть, перенесённое напряжение и в самом деле не лучшим образом сказалось на его нервах. Он поднёс незадачливому гостиору мокрое полотенце, чтобы тот приложил его к своим синякам, а затем налил из фляги глоток всё того же вонючего "бренди". Всё ещё всхлипывая, Лантанов достал гребешок и принялся расчёсываться, наклоняя голову влево-вправо в медленном ритме.

-- И что ж теперь со мной будет? -- глотая сырость, спросил он. -- Выгоните?

-- А что я, собственно, должен делать?! -- спросил Керн.

-- Мне и податься некуда, -- вздохнул Лантанов. -- Либо к Бенедиктову на расправу, либо к бандитам этим. Лучше уж сразу стреляйте, товарищ Керн! А если оставите, -- затараторил он вдруг, -- так я буду дисциплину соблюдать. Честное слово. Я дисциплину умею! Вам понравится, обязательно! И поручите мне, что хотите, я всё буду делать! Сапоги чистить, портфель таскать, раздевать вас перед сном -- всё с удовольствием буду! Готовить тоже умею, убирать... Товарищ Керн?

Он стоял перед Керном, вытянувшись в струнку, и по телу его пробегала жадная нервическая дрожь. Так дрожит хорошая борзая перед тем, как её спустят с поводка. Так дрожит стареющий офицер, почуяв близость разрекламированной кокотки. Керну было тошно, страшно и смешно. Но уже так мало сил оставалось у него на все эти чувства, что не они диктовали в следующий миг решение всей судьбы Лантанова, а лишь бесконечная, равнодушная усталость, безраздельно владевшая в этот роковой миг начальником коммуны.

Керн вытянулся на кровати, пряча автомат, и погасил освещение.

-- Полезай, Лантанов, обратно... под шконку, -- засыпая, сказал он.

7. Метания.