Чаша судьбы

Между собой сражались уже не эльфийки, а две древние стихии. Лето велело плодам зреть — Осень заставляла их падать и гнить под дождём. Лето выпускало побеги, превращая их в острые стрелы с оперением из листьев, и те срывались в полёт с упруго натянутой лозы-тетивы. Осень отклоняла их порывами промозглого ветра, срывала листву с ветвей, останавливала едкий сок, бегущий по древесным жилам… Лето терпело неудачу за неудачей и слабело. Элмерик вдруг понял, что если сейчас Медб проиграет, то вслед за весной сразу настанет осень, и не будет никакого урожая: не созреют колосья, плоды засохнут, так и не завязавшись. Может быть, даже Бельтайн не наступит — он ведь предвещает приход лета… Барабаны звучали всё громче, и ему вдруг стало страшно. Может, потому и выбрались фоморы, что миру настаёт конец, и скоро вообще всё пойдёт кувырком?

— Что ты видишь? — Джерри потормошил его за плечо, но бард отмахнулся.

— Отстань, не до тебя сейчас.

— Но мне же тоже интересно!

Элмерик бесцеремонно закрыл ему рукой рот.

Бард не знал, как спасти Лето, — и не имел права вмешиваться. Но сердце подсказывало, что так не должно быть. Если боги в самом деле присматривают за каждым ритуальным поединком, им сейчас не следует оставаться безучастными…

Мысленно он взмолился о справедливости.

И тут жёлтые листья задрожали на ветвях, а потом разом осыпались вниз, открывая взгляду по-ноябрьски тёмное переплетение чёрных ветвей и гроздья красных как кровь ягод.

— Куда подевались королевы? — ахнул Джеримэйн. — Что за… вообще происходит?

Дождь превратился в снег. Лужи покрылись льдом. На ягодах заблестел крупитчатый иней.

Элмерик увидел, как из опавших листьев прямо на земле соткался силуэт Ооны. Королева Осени лежала среди зимней изморози, пыталась подняться и снова падала. Похоже, силы оставили её. Тонкие руки были исцарапаны о шипы, в янтарных глазах застыл ужас. Она тяжело закашлялась, выплёвывая сгустки крови прямо на свежевыпавший снег.

Вдруг прямо из тучи над её головой появилась стая красногрудых снегирей. Они расселись по ветвям и принялись клевать спелые ягоды, оглашая окрестности своими криками. Миг — и на ветвях не осталось ничего, а птицы, взмыв в воздух, соединились в стройную женскую фигуру. Элмерик сперва подумал, что это Медб, но, приглядевшись получше, понял, что ошибся — у незнакомки были чёрные, как вороново крыло, волосы, а одета она была в платье цвета тех самых ягод — яркое, сочное и отороченное белым мехом, будто присыпанное инеем. Тонкие морозные узоры поднимались вверх по юбке и рукавам, на шее сияло ожерелье из остроконечных сосулек, а в ушах покачивались серьги из снегириных перьев. Элмерика немного смущало, что лицо незнакомой девы было точь-в-точь такое же, как у Медб. Они были похожи, как сёстры-близнецы, или, может, как мать и дочь.

— Осень сменяет лето, но зима всё равно настанет, — она почти пропела эти слова и хлопнула в ладоши.

Вокруг таинственной незнакомки завертелся-закружил снежный вихрь. Элмерик сморгнул — ему показалось, будто колючая снежинка попала в глаз. Сквозь слёзы он успел увидеть, как чёрные пряди становятся рыжими, а сквозь алые рукава платья проступает знакомая прозелень. Когда он протёр глаза кулаками, перед ним снова стояла Медб — и улыбалась. Снег растаял, в стороны разбежались ручьи, листья побурели и стали мягким перегноем, терновник и плющ исчезли, словно их никогда и не было. А на том месте, где прежде кашляла кровью королева Оона, остался лежать лишь маленький медный листок из её короны.

Медб присела на корточки, подняла его, медленно встала и торжествующе воткнула лист себе в волосы.

— Боги сделали выбор. Правда на моей стороне.

Первым опомнился мастер Дэррек. Он захлопал в ладоши, приветствуя победительницу, и круг из светящихся грибов с хлопком разомкнулся. Туман рассеялся, двор обрёл привычные очертания. А небо на востоке уже светлело, предвещая скорый рассвет.

— Ничего не понимаю, — пробурчал Джерри, выбираясь из плетёного гамака. — Это что за тётка была?

Элмерик почесал в затылке.

— Я не совсем уверен, но думаю, что Медб помогла её ещё не рождённая дочь, которая унаследовала силу зимы от Брэннана. Помнишь, наставники говорили, что дитя — это не только слабость, но и преимущество?

— Но разве может быть две королевы Зимы одновременно?

— Кажется, нет. Может, она и не королева вовсе, а какая-нибудь зимняя дева — кто их разберёт этих эльфов? В любом случае, победа осталась за Медб.

— Ох и проигрался нынче мастер Патрик! Да и я, признаться, тоже поставил на Оону. Жаль, ты не стал участвовать, дурачок, — Джеримэйн вздохнул и полез в карманы за звонкими монетами.

Тем временем Браннан подошёл к королеве Лета и заключил в объятия, признавая её победу. Немного поодаль от короля-воина стояли Шон и Мартин — Элмерик даже не заметил, когда те появились. Наверное, спустились во двор, когда битва уже началась. Рыцарь Сентября был без маски, со своим лицом — и это было совсем не удивительно: ведь Бельтайн уже вошёл в силу. В воздухе даже пахло как-то по-особенному: началом лета.