Чаша отравы

С виду подобные приборы, согласно стандартной методике применения, ничем не должны были отличаться от обычных мелких настольных канцтоваров и безделушек. У Белякова в кабинете была белая доска для фломастеров, чтобы во время докладов и обсуждений, если на то есть необходимость, наглядно отображать на ней всё то, что можно представить в виде простых графических образов и схем. На столе в отдельной подставке хранился запас фломастеров. Во время одного из докладов в начале августа, когда надо было что-то показывать наглядно, Жаров «забыл» положить его обратно — и начальник этого даже не заметил. Все эти фломастеры были разных цветов, но одной и той же марки, кстати, производства Китая. Уже там, в Шэньчжэне, заказывая технику, подполковник дал этот фломастер в качестве образца и попросил сделать сразу пять точно таких же — с уже встроенным туда мини-аппаратом. Обошлось это ему в десять тысяч долларов — по две тысячи за штуку. Бесплатно, в виде бонуса, прилагалась пара приемников. Таковыми служили аппараты, внешне неотличимые от глюкометра одной из известных марок. Даже когда приборчик, казалось, не работал и не включался, «прикидываясь» разряженным или сломанным, он в случае поступления сигнала от передатчика записывал разговоры на сменную карту памяти, замаскированную под тест-полоску — достаточно было просто оставить ее в разъеме после анализа крови, и сразу же начиналась запись. Считывать содержимое этой нестандартной «флешки» можно было с помощью того же «глюкометра» — у него был обычный разъем под зарядку и USB-кабель, через который в компьютер экспортировались не только результаты анализа крови, но и то, что записалось на «полоску». Мощности передатчика, по предварительным прикидкам, должно было хватить, чтобы сигнал из начальственного кабинета доходил до комнаты, где Жарову, наряду с двумя другими коллегами, Степаном Могильным и Харитоном Лыбой, был отведен персональный стол. Именно в этом столе можно постоянно хранить «под запись» один из двух «глюкометров». А второй такой же — для считывания «карты памяти» — на «базе», то есть в загородном доме.

Никаких подозрений наличие в столе Жарова этого прибора не должно было вызвать. Сослуживцы прекрасно знали, что он тщательно следит за здоровьем, занимается спортом, ест только здоровую пищу, пьет качественный дорогой алкоголь, да и то редко и понемногу, а также регулярно, гораздо чаще, чем требуется по служебному регламенту, проходит расширенные медицинские обследования за свой счет. К ограниченным к применению устройствам, в отличие от радиопередающих гаджетов, этот прибор не относился — по инструкции при важных обсуждениях все телефоны тех, кто находится в помещении, должны быть убраны в другое помещение. В кабинет Белякова, например, если не оговаривалось особо, нельзя было брать телефон с собой. Однако схеме с «фломастером» и «глюкометром» все эти запреты были нипочем.

Подполковник активировал приемник и один из передатчиков-«фломастеров», тщательно проверил их работу. Он вставлял карты памяти в «глюкометр», отходил в угол комнаты и наговаривал что-то вроде «один-два-три», вытаскивал флешки, проверял наличие автоматически созданных файлов, прослушивал их содержимое на компьютере — и убеждался, что всё работает безотказно, как и уверял его давний знакомый — коррумпированный менеджер одного из секретных китайских институтов, специализирующихся на подобной технике.

Завтра у Жарова очередной доклад-инструктаж, к которому Беляков приказал подготовить соответствующие материалы. Надо будет незаметно взять фломастер и поменять его на свой, неотличимый ни по внешнему виду, ни по письменным свойствам, ни по весу от таких же, обычных. По расчетам Жарова, одного фломастера, раз всего их там, на столе, около десятка, должно было хватить на несколько месяцев, потом его выбросят в мусор. Тогда придется подкладывать новый.

Подполковник толком не мог объяснить даже самому себе, зачем он всё это делает, по сути, рискуя жизнью. Наверное, потому, что если не удается «подняться», стать влиятельным, то можно хотя бы приобщиться к каким-нибудь великим интригующим тайнам. Тайнам нынешней власти. Тайнам недавней истории. А то, что эти тайны будут и, скорее всего, окажутся неожиданными и сногсшибательными, он прекрасно понял из недавнего визита к Белякову и его шокирующих откровений.

Женева, 1 апреля 2019 года

— А теперь самое главное. В общих чертах я изложу выверенный нами план, — сказал Бутчер. — Только это вполне серьезно, не смотри на то, какое сегодня число.

— Весь внимание, — лаконично ответил Беляков.

Они сидели на веранде виллы в стиле «шале», которая принадлежала начальнику КОКСа. Никто из сторонних наблюдателей не мог и помыслить о том, что здесь, в элитном пригороде, в этом ухоженном месте с видом на Женевское озеро, двое влиятельнейших людей — один в глобальном масштабе, другой в российском — беседовали о предстоящих запланированных переменах в судьбах миллиардов людей.