Чаша отравы

Таких, как Жаров, в общем-то, было «взращено» и внедрено довольно много, в самые различные сегменты той оппозиционной среды, которая, в отличие от «думцев», напрямую из администрации президента не контролировалась. Но наибольших успехов достиг именно он. Видимо, благодаря тому, что сам по себе был очень пробивным и смекалистым человеком, с ярко выраженной лидерской внешностью. Скорее всего, именно исходя из этих личных качеств его и «отобрали» — именно «отобрали», ведь, как известно, «инициативников» заворачивают с порога. И не ошиблись с выбором.

Так постепенно Жаров дорос до должности «первой руки» стареющего Валерия Мельдина, лидера партии. Параллельно — хоть и не сразу, а как только стали видны реальные успехи — «крота» взяли в штат, выплачивали ему высокое довольствие и премии, время от времени присваивали очередные воинские звания — теперь он уже подполковник. Правда, полковника, как ясно дал понять Беляков, ему дадут только при отставке.

Всего, что добился Жаров, он добился благодаря своему уму, таланту, трудолюбию и... авантюристическому настрою, ярко выраженному честолюбию. О достижениях и победах, о том, чтобы занять высокое положение, стать знаменитым, Алексей мечтал с раннего детства, будучи абсолютно убежденным в том, что его ждет яркая жизненная миссия.

Но годы шли, а особых успехов, несмотря на хорошие деньги, всё же не было. Конечно, Жаров стал широко известным... в узких кругах — как политик левого толка. Да, яркий и перспективный. Но... Всем понятно, что социалистической революции при его жизни не будет. Во-первых, готовность широких народных масс идти за какими-то новыми большевиками, рисковать жизнью, приносить себя в жертву находится на уровне абсолютного нуля, несмотря на общую «фоновую» ностальгию по СССР. А, во вторых, нынешняя власть, в отличие от царской, уроки истории выучила крепко — и держит оппозицию в ежовых рукавицах, под неусыпным, мелочным, буквально поставленным на научную основу, контролем. Вплоть до того, что все значимые решения по всем «системным» принимаются исключительно на Старой площади. Это относится к кандидатурам глав региональных отделений, к спискам кандидатов в депутаты и, соответственно, к персональному составу представительных и тем более исполнительных органов власти, слегка разбавленных оппозицией. Что же касается несистемных левых, то их среда, дезориентированная, маргинализированная, расколотая, кишмя кишит агентами влияния спецслужб — такими, как сам Жаров.

И он прекрасно понимал все перспективы. Так называемого справедливого общества, где все являются хозяевами в равной степени, больше уже не будет никогда — элита железной пятой будет безжалостно попирать трудовой народ во веки веков. То, что недавно Беляков изложил Жарову открытым текстом, окончательно утвердило последнего именно в этом убеждении. И, соответственно, теперь уже ясно, что и по тайной службе его дальше уже двигать не будут, — то, что сейчас, можно считать потолком.

А недавно он отметил не очень радостный юбилей — сорокалетие. Прощание с молодостью. И при этом он видит, как, словно ракеты, взмывают ввысь те, кто значительно моложе его. Но их всех объединяет одно — они дети тех, кто может решать за других. Владельцев капитала, начальников различного рода. Тех, кто лично выиграл от падения, точнее говоря, уничтожения социализма. Да взять того же Белякова-младшего, по паспорту «Скворцова». Почти на десять лет моложе Жарова — а уже генерал-майор, заместитель своего фактического папаши, будущий начальник комитета. И все эти несметные богатства, которые открылись подполковнику на вилле Белякова, все эти неслыханные привилегии, позволяющие делать всё, что заблагорассудится, невзирая на закон, — достанутся, да и достаются уже вовсю, этому Скворцову. Вся заслуга которого заключается только лишь в том, что он отпрыск правильного отца.

Справедливо ли такое положение вещей? Вне зависимости от ответа на этот вопрос Жаров не усматривал реальной альтернативы применительно к сегодняшнему и даже завтрашнему дню. Конечно, он бывал в Китае и Вьетнаме, в КНДР и на Кубе — там, где у власти партии, называющие себя коммунистическими. Но если говорить о Китае, то его строй далек от былого советского — будучи встроенным в мировую капиталистическую экономику, он заботится лишь о том, чтобы обеспечить уверенный рост национальных производительных сил. Социальные гарантии, если и есть по сравнению с некоторыми «чистыми» капиталистическими странами вроде США, вовсе не лежат в основании режима, а в ряде западноевропейских стран гарантий даже больше, чем в КНР. И мессианской идеей обновления всего мира, ниспровержения капитализма в масштабах всей планеты, в отличие от Советского Союза, Китай не одержим. Быть может, Поднебесная копит силы и поджидает нужного момента — когда нынешняя система накроется? Но, пожалуй, можно состариться и умереть, прежде чем это станет ясно. Великая восточная цивилизация всегда мыслила вековыми временными категориями.