Час скитаний

Ещё недавно невольников, говорят, наказывали на площадях, пороли, приковав к столбу. Но магнаты запретили это делать, потому что пролы ворчали и пару раз даже нападали на палачей, когда те были без сопровождения. Хоть и считали себя работники гораздо выше долговых холопов, но чем-то это зрелище им не нравилось. Может, потому что сами часто получали по хребтине. С тех пор пороли только в подвалах и в специальных комнатах в мануфактурах. Ну и в покоях владельцев тоже.

Там же, под навесом, висели объявления о приёме ставок на бои без правил и о том, что требуются каменщики, плотники и «девушки, умеющие всё». Девушкам обещалось больше, чем строителям. И почти столько же, сколько гладиаторам. Другое дело, что обещать – не значит заплатить. Вот так жилось в Свободном Городе Питере.

Бои без правил и работа строителя – это то, для чего у Саши уж точно таланта не было. Поэтому, если он, не дай бог лишится места в отряде, то скорее всего пополнит ряды чернорабочих. «Фрилансеров», как их издевательски называли. Хотя работали они не за компьютерами, в лучшем случае – с лопатой или киркой. А то и с черпаком – чистили выгребные ямы, например. Такая работа всегда нужна, вот только она отнимала здоровье. Как и труд тех, кто занимался дублением кож или засолкой рыбы в мастерских. Если ты не мастер, а подмастерье-«помогайка».

А вот продавали права на долгового закупа.

«Есть холоп. Сорок лет. Здоровый. Русский. Умеет плотничать, рыбу ловить. Непьющий. Он мне денег должен, будет должен вам». Но была приписка: «На интим не согласен. Дамам не беспокоиться!».

Это временно. Если не будет пить, отработает свой долг и станет опять свободным человеком.

Тут же было ещё несколько таких объявлений. Продавались и женщины. И речь шла не об услугах, а о полном бессрочном праве собственности. Конечно, за пределами города никто это право не смог бы обеспечить. Но кто их выпустит за ворота? Не для этого приобретают.

На плохого качества фотографиях мордашки двух из них показались ему миловидными. Это до какой жизни надо дойти, чтобы отдать себя во владение какому-нибудь старому извращуге? Хотя не все они могли пойти на это добровольно. Тут же был написан телефон перекупщика или «брокера», как тот себя величал. Возможно, женщины продавались и не за долги. Может, их во время рейдов гвардейцы захватили или сами деревенские сюда приволокли.

Довольно дёшево, кстати, продавались. Хорошая винтовка дороже. Хотя на того, кто купит, соседи будут смотреть косо. Самому даже в шутку не хотелось об этом думать. Или хотелось?.. Чтобы быть полновластным господином. Чтобы не перечила? Нет, нет, нет.

Вообще-то настоящее частное рабство, зафиксированное в документах, да на много лет, было в мире редкостью. В деревнях, где говорили по-русски, его вроде не было. Хотя и там могли поиспользовать, но не навсегда, а на сезон, задарма. Если хозяин плохой попадётся. А чтоб прям рабство… разве что на юге, ближе к Кавказу… Там, говорили путешественники, иногда людей сажают в ямы и заставляют бесплатно вкалывать. Но они могли и соврать. Вроде, ислам запрещает держать невольников.

Орда… или как там она теперь себя называет… в общем, царство Виктора, было особым случаем. Те, кого они урабатывали до упаду в трудовых лагерях, рабами не считались. И если на Кавказе несвободный труд применяли в подвальных мастерских, то на землях ордынцев – на полях и стройках.

На Острове было примерно так же. Приблудные бродяги, которых каким-то образом патрули пропустили в город через мост, сначала радовались. Но радость быстро проходила. Нормальной работы тут и для своих пролов не хватало. И эти приблудные, всё имущество которых помещалось у них в мешке, быстро влезали в долги и оказывались на самом дне, а после пополняли ряды долговых слуг – закупов. Их тоже урабатывали до смерти, а потом набирали новых. Даже кто-то высчитал, что после трёх-пяти лет ресурс у холопа заканчивается, ему пора на свалку. Иногда набирали обманом – якобы на денежную работу. А потом попробуй убеги с ошейником! Вот и всё, ты «трудоустроен».

* * *

Пока Младший шёл, город жил своей жизнью. Шли на работу пролы. Прошла четвёрка «котов» – тяжелые «берцы», автоматы за спиной, рюкзаки. Куда-то далеко пошли. Может, и за мост. Младший кивнул полузнакомым бойцам, но ему не ответили, не заметили в толпе. Народу было уже гуще.

Бойко шла и торговля.

– Сосиськи, сосиськи! – кричала торговка в платке. – Не из собачатины, а из чистой конятины! Макдональд с сыром! Гамбургер с мясом! Налетай, покупай!

Явно приезжая. Из деревень. Он научился таких опознавать. Видно, недавно лошадь сдохла на конюшнях. На них пахали землю на нескольких фермах Острова, устроенных в бывших парках. Были они хилые и мелкие. Верхом на них не поездишь.

Развлекательные заведения ещё закрыты. Вечером тут будет веселее.

Загорятся неоновые огни, засветятся вывески, вокруг Променада, как назывался самый оживлённый участок двух проспектов, соединённый двумя поперечными Линиями, зажгут самые яркие фонари, а в других местах Острова – послабее и попроще.