Час пробил

— Так уж и много, — кричит из глубины холла какой-то мужчина. — Совершеннейшая чушь! Давайте «Очевидное-невероятное». Невозможно смотреть такую галиматью.

— Не нравится — не смотрите! Очень милый полковник, — отвечает женский голос.

В холле темно, поэтому множество анонимных смельчаков сразу же принимают участие в дискуссии.

— Хорошо, хоть не хоккей, — вздыхает еще одна женщина, — где какой-то Прессинг идет по всему полю…

— Чем вам хоккей-то плох? — возмущенно парирует мужской фальцет. — И хоккей им плох, и дюдики не подходят. Нормальный дюдик. Чего еще желать? Полковник есть? Есть. Седой? Седой. «Беломор» курит? А как же. Пара блондинок мелькала? Мелькала. Три погони, четыре перестрелки, две очные ставки и шесть допросов. Чего еще надо?

— Пойдем, — шепчет Наташа.

Они поднимаются.

На улице свежо. Ветер с моря. Впереди на выдающихся далеко в море бетонных мостках светится гирлянда разноцветных лампочек. Они подходят к мосткам. В самом дальнем их конце, на скамейке, почти нависающей над морем, одинокая фигура. Женщина сжалась, порывы ветра развевают длинные светлые волосы.

— Жанна?

— Не знаю. Вряд ли. — Теперь Лихов тянет в сторону от мостков, хотя только что они хотели пройти по ним. Если

там над волнами сидит Жанна, надо будет что-то говорить. Если не она, человек все равно ищет уединения, ему неприятен чей-то шепот над ухом. Может, и наоборот, она надеется, что подойдет кто-то, кого она давно ожидает, положит руки на плечи и скажет: «Я пришел. И ждать-то надо было каких-нибудь десять лет». — «Нет, всего восемь», — поправит она. «Ну, раз восемь, — с ироничным облегчением вздохнет он, — тогда и вообще говорить не о чем».

— Андрюша, кто убил доктора Барнса? И почему так жестоко?

— Видишь ли, Элеонора подобралась слишком близко к тайне, которую охраняют какие-то могущественные люди. Они хотят ей показать, что не следует слишком много знать о том, что по-настоящему их волнует. Это убийство — в назидание…

— В назидание?

— Скорее всего. Те, кто убил Барнса, надеются, что другие будут держать язык за зубами. Они хотят устрашить и друзей Барнса, и Элеонору. Наверное, так. Может, и нет. Все зависит от намерений противной стороны. Мы ничего пока не знаем о сэре Генри и тех странных узах, что связывают Барнса, Харта и Сола Розенталя.

— Почему же не знаем? Знаем, что они вместе воевали на Тихом океане. Знаем, что бомбили Нагасаки.

— Положим, Нагасаки они не бомбили, а только летели на разведывательном самолете утром девятого августа.

— Около одиннадцати, — добавляет Наташа.