Час пробил

— Не знаю, — Лихов действительно не знает, не может же он сделать какие-то достаточно серьезные выводы только из того, что произошло на пляже после неожиданного купания миссис Уайтлоу.

— Думаю, влюблена. Не могла же она просто так, без всяких чувств.

— Почему же не могла? Не надо идеализировать ее. Она обыкновенная женщина: порыв, флюиды, естество. Ей достается в последнее время. Бесконечное напряжение. У некоторых, когда они сильно устают, рождается ощущение

предстоящих перемен, им начинает казаться: вот-вот со мной что-то случится, — и случается.

— Скажи, это не банальная связь?

— Что такое банальная связь? Недолгая? Случайная? Длящиеся годами отношения могут быть неимоверно банальными. Единственная встреча может оказаться ценнее долговременной привязанности. Кто знает?

— Ты же так не думаешь? — Она поднимает покрытую смолой шишку и втягивает едкий запах хвои.

— Не думаю.

— А зачем говоришь?

— Чтобы ты поняла: ни Элеонора, ни ты, ни я не можем знать того, чего никто толком не понимает. Разве кто-нибудь в здравом уме может сказать: я знаю, что такое любовь? Поговорим о другом. Элеонору окружают страшные люди, и это факт. Ей угрожает насилие, не слепое, как часто говорят, а, напротив, насилие с прекрасным зрением, и это тоже факт. Любовь — чудесная штука, нет слов, но есть вещи и поважнее. Жизнь. Человеческая жизнь. Важнее нет ничего. Любовь — часть жизни, пусть большая, пусть лучшая, но только часть…

— Можно, я скажу? Только не ругай меня, если как-то не так получится.

Лихов обнимает ее за плечи. «Хорошо, что кроме работы до одури, вознаграждаемой ощущением — ты нужен, есть минуты, которые стоят многих житейских невзгод: тусклых зимних вечеров; обид, которые наносят близкие; непонимания друзей…»

— Ты что-то хотела сказать?

— Я думаю, не только любовь — часть жизни, но и жизнь — часть любви. Так можно считать?

— Считать можно как угодно, философ ты мой. Соответствуют ли действительности твои расчеты?

— Андрюш, если б/я тебя попросили: назови самые ужасные проклятия рода человеческого, — что бы ты ответил?

— Насилие — раз! Насилие — два! Насилие — три! Самые страшные проклятия. Не думай, что меня сейчас подводит фантазия. Я знаю еще многое. Но я назвал наиболее важное. Почему три раза? Да потому, что насилие существует в трех ипостасях: над телом, над духом и над жизнью, как сумма двух первых и высшая форма насилия.