Час пробил

— Черт его знает.

Полковник удовлетворенно улыбнулся: капитан, как видно, нашел самую удачную форму ответа.

Вечером полковнику позвонили и просили откомандировать капитана Мардена. Полковник для порядка упирался, скорее по инерции, чем из-за того, что Марден был ему ну—

жсп. Без переводчика он мог обойтись, без собеседника — нет, вот в чем дело.

В середине августа Марден покинул Окинаву и отбыл в распоряжение генерала Макартура.

Над токийским заливом кружили чайки, задевая гладь моря белоснежными крыльями. С высоты птичьего полета линкор «Миссури» казался игрушечным корабликом с орудийными стволами не толще спички. На палубе корабля суетились какие-то люди. По ковровой дорожке к столу шли небольшие фигурки в черных цилиндрах и черных фраках. Все сгрудились. Люди в белых мундирах напоминали белых чаек на привязи.

Марден вообще не любил толчеи, особенно когда тебя оттирают в сторону нахальные ребята с блицами и кинокамерами в руках. Поэтому он стоял в стороне. Капитан прислонился к ограждению палубы и мечтательно смотрел в покрытую дымкой даль. Рядом остановился человек в строгом сером костюме, с проседью на висках. Он затянулся тонкой голландской сигарой, стряхнул длинный столбик пепла и неловким движением задел капитана.

— Простите, капитан, — сказал он медленно, как говорят людям, которых когда-то встречали, облик которых стремятся вспомнить и никак не могут. Капитану тоже показалось, что он где-то видел этого человека.

— Сэр Генри! — крикнул молодой офицер, пробегавший мимо. — Поздравляю вас, сэр Генри. Скоро домой! Вы, как никто другой, много сделали для сегодняшней церемонии.

Мужчина с сигарой устало усмехнулся.

В этот момент человек небольшого роста, с желтоватой кожей и глубоко посаженными глазами, прикоснулся к полям черного цилиндра, поспешно отдернул руку и поставил подпись под актом безоговорочной капитуляции. Война на Тихом океане закончилась.

Громада линкора чуть подрагивала. Было второе сентября 1945 года. Закончилась вторая мировая война.

Чайка пронеслась совсем близко от Мардена, и он подумал: летают чайки, далеко на Окинаве полковник жует ананас, скоро многие начнут возвращаться домой, и все пойдет своим чередом. Капитан стоял, крепко сжав поручни, и пристально всматривался в горизонт. Совершенно случайно оказалось, что капитан Марден смотрел именно в сторону Нагасаки, но увидеть он ничего не мог. Даже по прямой расстояние между Токийским заливом и бухтой Нагасаки никак не меньше тысячи километров.

СЕДЬМОЙ ДЕНЬ ОТДЫХА

Погода окончательно испортилась. Подруга Жанна, пользуясь метеообстановкой, стала приходить чаще. Андрей поймал себя на банальной мысли, что человек ко всему привыкает. Если нет другого выхода и раздражитель неизбежен, надо постараться, чтобы последний перестал быть таковым. Когда Наташа крутила носом и скептически оценивала покрой его брюк, он напоминал ей: если вам не досталось то, что нравится, надо сделать так, чтобы вам нравилось то, что досталось. Бернард Шоу! А почему Лихов полагал, что только ей нужно это помнить? Вот и нет. И ему это вовсе не помешает. Наоборот. Он смотрел на подругу Жанну и уговаривал себя, что ничего особенно отталкивающего в ней нет. Ну, не умна! Подумаешь. Кто вообще знает, что такое умный человек? Ну, вульгарна. А может, и нет? Может быть, просто он — воинствующий ханжа. Ханжа в личине человека с широкими взглядами. Жуткая разновидность… Он поежился. А что? Вовсе не исключено. Вовсе.