Час ночи. Повести

- Это легче, - сказал Игорь. - Носов здесь. А Булавкин лежит в больнице, раненый, да ещё за семьдесят километров отсюда.

- Что вы говорите?! - всплеснул руками Ревенко.

Нет, положительно невозможно было так играть, невозможно было так притворяться. Или этот Ревенко просто великий актёр, или…

- Скажите, - спросил Игорь, - вы говорили Носову, почему отсылаете Булавкина?

- Да…

- Как вы это ему сказали?

- Сказал, что он что-то знает. Что надо помешать ему сообщить это вам. Я имел в виду… эти злополучные письма.

Игорь и Кучанский незаметно переглянулись.

- Хорошо, - сказал Игорь. - Мы дадим вам сейчас очную ставку с Носовым. А пока вы подпишите протокол допроса.

- Пожалуй, - медленно произнёс Ревенко. - И я попрошу товарища… - он споткнулся на этом слове, - прокурора присутствовать на этой очной ставке.

- Ну что ж, - согласился Кучанский. - Но вы, кажется, хотели подать жалобу?

- Я подумаю, - уклончиво возразил Ревенко. - Теперь я, пожалуй, подумаю.

- Вам о многом следует подумать, - заметил Кучанский. - Вы не закоренелый преступник, Ревенко, вы просто плохой, очень плохой и опасный человек. Но вы, мне кажется, умный и волевой человек. Если вы подумаете и все поймёте и если вы решите, то можете стать другим. Уверен.

- Я подумаю, - ровным, бесстрастным голосом, повторил Ревенко.

- А сейчас вы побудете в соседней комнате, - сказал Игорь.

Он снял трубку и позвонил дежурному.

Когда Ревенко увели, в кабинет вошёл Виталий.

- Ну, девушку привезли, - сообщил он. - Как у вас?

- У нас происходят странные вещи, - усмехнулся Игорь и посмотрел на Кучанского. - Вы не находите, Андрей Михайлович?

- М-да, - покачал головой тот.

- Так расскажи же, черт возьми! - нетерпеливо воскликнул Виталий.

- А вот слушай.

Игорь не успел ещё закончить свой рассказ, как дежурный доложил, что из тюрьмы доставлен Носов.

- Пусть ведут сюда, - распорядился Игорь и добавил, обращаясь к Виталию: - Опознание проведём потом. Сейчас надо ковать железо.

Ввели Носова.

Он был в старом коричневом пиджаке, надетом поверх синей шёлковой тенниски, и в старых, сильно разношенных ботинках. Длинные руки его были сцеплены за спиной. Мясистое, хмурое лицо спокойно. Очевидно, он уже смирился со своим арестом.

- Садитесь, Носов, - сказал Игорь. - И учтите, здесь присутствует прокурор, - он указал на Кучанского.

- А мне-то что? - грубо ответил Носов, опускаясь на стул. - Я все как есть уже рассказал. По мне, хоть Кто тут сиди.

Но было видно, что присутствие прокурора все же произвело на него впечатление.

- Вы сейчас все это подтвердите на очной ставке, - Игорь повернулся к Виталию. - Введите Ревенко.

Носов бросил на него подозрительный взгляд, но, промолчав, отвёл глаза.

Это была странная очная ставка.

С разрешения Игоря первый вопрос Носову задал Ревенко.

Они сидели возле письменного стола, напротив друг друга, разделённые только маленьким приставным столиком, - полный, рыхлый, но сейчас собранный, напористый Ревенко и налитый бычьей силой, кряжистый Носов, растерянный и подавленный.

- Изволь отвечать, Василий, - нервно сказал Ревенко. - Какое указание я тебе дал вечером двадцать четвёртого насчёт Булавкина? Точно отвечай!

- Сами знаете какое, - хмуро произнёс Носов, глядя в пол.

- Отвечай. Честно отвечай.

Ревенко как будто забыл, что он не на заводе и что Носов уже не его подчинённый.

При первых же словах Носова Виталий вздрогнул. Он узнал этот голос. И теперь пристально, не отрываясь, смотрел на Носова.

- Чего отвечать-то? - отрывисто переспросил Носов. - Ну, сказали, чтоб ехал, и все. Я и передал.

- Командировку ему передал?

- Ну, передал…

- На сколько человек была командировка? Ты её при мне прочёл. Отвечай!

- На него и была.

- Как же ты смел послать двоих?

Носов вздрогнул и, набычившись, посмотрел на Ревенко.

- Отвечайте, Носов, - сказал Игорь.

- А я… и не посылал. Анашин сам… попросился. К брату ему надо было.

У Ревенко на толстых щеках заходили желваки.

- Неправда, Носов, - покачал головой Игорь. - Булавкин говорит, что….

Он остановился, увидев, как побледнел вдруг Носов, как тяжело заходила вдруг его волосатая грудь и синяя тенниска, казалось, вот-вот лопнет под её напором.

- Чего?.. - прохрипел Носов, - Чего?… - он задыхался.

Ревенко, поражённый, молчал.

- Булавкин жив, - медленно и холодно произнёс Игорь. - Он жив, Носов. И дал показания.

- Ничего не знаю! Ничего! - продолжал хрипеть Носов, не поднимая головы. - Пальцем его не трогал!

- Это мы знаем, - все так же холодно подтвердил Игорь. - Трогал его Анашин. И не пальцем. Ножом.

- Ничего не знаю.

Но, тут уже Ревенко пришёл в себя. Щеки его тоже побледнели, взгляд стал острым и злым.

- Я разрешил: брать машину, Василий? - с холодной яростью спросил он. - Отвечай!

- Не знаю…

- То есть как это не знаешь?!

Ревенко, видимо, уже понял, в какую историю он может попасть, и теперь не просто помогал, теперь он защищал самого себя от страшного обвинения.

- Ну!.. - крикнул он, стукнув кулаком по столу. - Отвечай!

- Спокойно, Ревенко, - строго сказал Игорь.

Носов упрямо молчал, опустив голову.