Чародей

Небо затягивали низкие, тяжелые облака. Свет был неровным – он то тускнел, когда солнце скрывалось за более плотной завесой, то вспыхивал, стоило пелене истончиться.

А Таита все не шевелился, указывая посохом на вздутое чрево небес. Шум приближающейся колонны делался громче.

Внезапно послышалось блеянье бараньего рога.

– Это сигнал к бою, – произнесла Минтака негромко. – Трок заметил Таиту.

– Сигнал «Вперед!», – скомандовал Трок трубачу.

Но боевой клич словно растворился среди бескрайней пустыни и под низким покровом грозовых туч.

– Погоди! – воскликнул Иштар. Мидянин смотрел на крошечную фигурку Таиты на вершине скалы. – Подожди.

– В чем дело?

– Пока не знаю, – ответил Иштар, не отводя взгляда от Чародея. – Но я ощущаю нечто вездесущее и могущественное.

Колонна стояла, все с опаской смотрели на силуэт на вершине. Пугающая тишина окутала пустыню. Не слышно было ни единого звука, даже кони замерли, даже уздечка нигде не звякнула.

Двигались только небеса. Над головой у мага образовался водоворот, гигантское вращающееся колесо из похожих на клубы дыма облаков. Затем центр этого водоворота открылся, подобно глазу пробудившегося чудовища. Из этого небесного ока вырвался сноп ослепительного света.

– Глаз Гора! – выдохнул Иштар. – Он воззвал к богу.

Колдун сотворил защитный знак, Трок рядом с ним застыл и притих в суеверном ужасе.

Сияющий луч ударил в вершину и осветил фигуру Чародея, подобно сполоху молнии. Вокруг головы мага образовался серебристый ореол.

Таита медленно очертил посохом круг, и колесничие гиксосов сжались, как дворняжки, которым пригрозили плетью. Облака раздвинулись шире, небо прояснилось. Солнечные лучи заплясали на дюнах, отражаясь от песка, как от полированной бронзы, и слепя глаза воинов. Они подняли щиты, чтобы заслониться от этого странного свечения, но хранили молчание.

На вершине Таита описал посохом еще один круг, и наконец раздался звук: тихий, как вздох возлюбленного, он исходил, казалось, из самого неба. Люди завертели головами, пытаясь определить его источник.

Таита совершил еще один пасс, и вздох превратился в шелест, в негромкий свист. Он доносился с востока, и все медленно повернулись в ту сторону.

И увидели, как под этим странным безоблачным сияющим небом к ним приближается нечто. То была огромная стена песка, вздыбленная от земли до неба.

– Хамсин! – выдохнул Трок страшное слово.

Стена несомого ветром песка приближалась к ним с пугающей целеустремленностью. Она волновалась и пульсировала, как живое существо, издаваемый звук менялся. То был уже не шепот, а усиливающийся вой, глас демона.

– Хамсин! – прокатилось от колесницы к колеснице.

То были уже не воины, жаждущие битвы, но крошечные испуганные существа перед лицом убийцы людей, городов и цивилизаций, пожирателя миров.

Колонна колесниц потеряла строй и рассыпалась – каждый возница разворачивал упряжку, пытаясь сбежать от опасности.

Стоило повозкам сойти с узкой полосы твердого грунта, как колеса их начинали вязнуть в песке. Люди прыгали с площадок, бросая колесницы и животных. Инстинктивно чующие опасность лошади ржали и пятились, стараясь порвать постромки.

Хамсин неумолимо надвигался на гиксосов. Голос его перешел с воя на рев. Люди бежали, не разбирая дороги, охваченные паникой. Поскальзывались и падали на рыхлом песке, вставали и бежали дальше. Оглядываясь, они видели страшную бурю, надвигающуюся на них, как разъяренное чудовище, колышущееся и перекатывающееся само по себе, вздымающее песчаные фонтанчики, сияющее там, где на него попадало солнце, и темное в тех местах, где его затеняли собственные склоны, огромные, как горы.

Таита смотрел, раскинув руки с посохом, как внизу погибает армия. Он видел Трока и Иштара, застывших в лучах солнца, подобно паре статуй. Затем, когда передний край бури настиг их, они со сверхъестественной скоростью скрылись из глаз. Они и все их люди, колесницы и кони исчезли в перекатывающихся волнах хамсина.

Таита опустил руки, повернулся к чудовищу спиной и стал неспешно спускаться. Перебираясь на своих длинных ногах через опасные места, он перешагивал, опираясь на посох, с одного выступа на другой.

Нефер и Минтака стояли, держась за руки, у подножия утеса. Они встретили мага озадаченными взглядами.

– Ты вызвал бурю? – спросила Минтака робко и недоверчиво.

– Она собиралась все последние дни, – ответил Таита. Лицо его было невозмутимым, голос ровным. – Вы ведь наверняка обратили внимание на духоту и угнетающую желтую пелену.

– Нет, тут дело не в природе, – возразил Нефер. – Это ты. Ты все знал и понимал. Ты вызывал бурю. А я сомневался в тебе.

– Пора прятаться. Скоро накроет.

Его голос потонул в завывающей какофонии хамсина. Минтака первой протиснулась через проем в грубо сложенной стене в тесную пещеру. Остальные последовали за ней. Когда наступила его очередь, Хилтон покидал внутрь почти опустевшие мехи с водой.