Быть осьминогом

– Чего ты боишься? – спросила одноклассница.

Я усмехнулась.

– Да, боюсь. Ты верно подметила. Боюсь Скворцова, боюсь общественного мнения, боюсь саму себя! Я полюбила Octopusa Sapiensa, а не Егора Скворцова! – перешла на крик, потому что внутри накипал гнев. Знаете, как шумит кипящая вода в чайнике? Понимала, что не права и говорю ерунду. Да, я прекрасно знала, что Octopus – это Егор Скворцов. Лицо Кирюшиной вытянулось и стало некрасивым, почти уродливым.

– Короче, слушай меня: Егор уезжает в другой город. Навсегда. Если сейчас вернешься в школу, больше никогда его не увидишь. А я пойду. Мне ведь меньше, чем кому-то другому, хочется пропускать урок Евгения Леонидовича, – она круто развернулась, и быстро, гордо, размахивая руками, ушла, оставив меня, пристыженную, в одиночестве и на перепутье. Хотя и пришла весна, теплый ветер все равно был слишком обманчив, и подушечки пальцев в митенках замерзли. Я чувствовала какие-то неприятные уколы во всем теле. Стояла прямо напротив подъезда Скворцова и не могла войти. Черт, Кирюшина же так разозлилась, что не сказала номер квартиры. Кажется, нет другого выхода, как… Я услышала за спиной звонкий собачий лай.

– Саша?..

Обернулась и увидела японского хина в оранжевом костюмчике. Он сорвался с поводка и понесся прямо ко мне, радостно виляя хвостом, как будто мы уже не раз встречались.

– Саша… – я узнала этот голос, но мне все еще было страшно поднять голову, поэтому я опустилась на корточки, чтобы погладить счастливого пса, которого никогда прежде не видела.

Дневник Егора Скворцова

Ты писал, что «некрасивых» не бывает. Бывают те, кто еще не успел полюбить себя и найти свое место в жизни. Как же мне не хватает твоих сочинений, уважаемый мой инкогнито…

1 апреля

Дождался. Она пришла. В такой-то нелепый день! Потому-то я сначала и подумал, что это розыгрыш, шутка. Но нет, это не сон и не наваждение, это Саша Протасова из плоти и крови. Моя Сандра… Удивительно, как может быть неловко при встрече двум людям, которые в интернете делились друг с другом самым сокровенным. Мама поняла меня без слов, оставила нам чай, а сама ушла. Я знаю, она удивлена, что у меня оказалось столько школьных друзей.

Но были ли мы настоящими друзьями? Наверное, с полчаса мы молчали, изредка обмениваясь малозначительными репликами.

– Прогуливаешь школу? – спросил я, чтобы что-то спросить.

– Да, литературу… Хотя, наверное, уже математика, – сказала она, чтобы что-то сказать.

– А ты? – продолжила бессмысленный диалог Саша.

– А я уже месяц туда не хожу. Зеленый или черный? – я потянулся за чайником.

– Черный, если можно.

– С сахаром или без сахара?

– Без.

Опять это безумное, страшное молчание, казалось, тишина вот-вот набросится из-за угла с финкой в руках.

– Ты правда уезжаешь? – вдруг нарушила тишину Саша, и тишина проворно скрылась, как мышь, утащившая кусок сыра.

– Ага. Так будет лучше, – бесцветно отозвался я. На самом деле мне хотелось, чтобы она придумала другой ответ. Но она сказала:

– Ясно.

Значит, все-таки ей не по себе, что Octopus – это на самом деле я. Может быть, она пришла сюда просто потому, что слишком вежливая. Вика попросила навестить меня, а Саша не смогла отказать.

– Как там Жека? – я попытался увести разговор в другое русло.

– Кто? – Саша поперхнулась.

– В смысле Евгений Леонидович, – объяснил я, и мы рассмеялись. Я наблюдал за танцами невесомых морщинок в уголках глаз и думал, что смех действительно разрушает все преграды. Я настолько осмелел, что предложил сделать общую фотографию.

– С Жекой я тоже сфоткался, – поспешно заговорил я, боясь, что она откажется. – Классный мужик. Я буду по нему скучать.

Но Саша не отказалась, она даже улыбнулась, когда мы делали селфи, а потом неожиданно спросила:

– А по мне… по мне будешь скучать? – и опустила глаза, как будто сама испугалась этого вопроса.

– Буду, – честно признался я.

– Тогда… тебе обязательно уезжать?

Да, я очень хотел услышать это, но, когда Саша на самом деле спросила, я опять почувствовал неловкость и скованность.

Мы попрощались и пообещали встретиться завтра в школе. Когда-нибудь я должен это сделать – вернуться.

Когда мама пришла, она спросила, собрал ли я свои вещи.

– Я… разобрал, – неловко развел руками и улыбнулся.

– Ты не хочешь ехать?

– Я поеду, но не сейчас. Я хочу доучиться до конца учебного года в этой школе.

– Ты пойдешь в школу? – она выглядела удивленной, хотя и не могла скрыть радость.

– Завтра.

Не знаю, было ли это правильным решением, но теперь я чувствовал спокойствие и какую-то необъяснимую легкость. Как будто ты начал немножко любить себя и приблизился к месту, которое всегда мечтал занять в своей жизни.

9

И вот снова это желание уволиться и найти работу полегче, чтобы ответственности было меньше и не приходилось каждый день «смиряться под ударами судьбы», выбирая между «быть» или «не быть».