У мужика-то рука, известно, покрепчае. Бил он свою старуху, бил да и добил. Кончилась старушка, померла.
Ну, стало старику очень жалко. Он и думает:
«Жили по-хорошему, как люди. Надо бы и похоронить по-хорошему».
Собрался, пошел плачеи искать. Идет, а навстречу ему медведь.
— Что, Михайло Иваныч, умеешь ли плакать?
— Дело простое!
— А ну, поплачь!
Заревел медведь:
— Не умеешь ты! — говорит старик. — Не надобно мне такого плачу.
И дальше пошел.
Видит: идет навстречу волчище — длиннохвостище.
— Что, Левон Степаныч, умеешь ли плакать?
— На это нас взять! Не только что плакать, выть умею.
— А ну, повой!
Волк и завыл:
Не понравилось старику. «Воёт, воёт, а что воёт, и сам не поймёт». И дальше пошел.
Видит: бежит навстречу лисанька-лиса.
— Все ли поздорову, старичок? Как живется-можется, родименький? Куды пошел?
— Да вот старушка у меня померла, Лисавета Лаврентьевна. Иду плачеи искать.
— Возьми-ка меня!
— А плакать-то умеешь ли? Уж мне тут наплакано!
— Наперед не хвалюсь. Сам посуди!
Села лисичка посередь дороги. Ушки подняла, хвостом помела, сама завела:
— Вот это, — говорит старик, — плач так плач. Всякого слеза прошибет. Ступай со мной, лисанька. Ты поминальный стол накрывай, в дому хозяйничай, а я гробок строить пойду. И помянем старушку, как водится, и поплачем, и схороним — все по-хорошему, честь по чести…
Пустил он лиску в избу, а сам к своему делу пошел. Молотком стучит, гробок мастерит да всё припевает:
Построил гробок, воротился к своему порогу. Слышит: тихо в избушке.
«Видать, притомилась моя плачея. Пересохло горлышко-то!..»
Отворил он дверь — смотрит: пусто в избе, хоть шаром покати. Ни припасу, ни запасу.
Без него плачея поминки справила, никому крошки не оставила. А сама в лес убралась.
Вот те и проводили старушку: на помин житья — медова кутья!
Собака и волк
Жил мужик с женкою. Жили ни богато, ни бедно, а посредственно.
У них была собака, только они ее плохо кормили.
Что пса кормить? Коня досыта накормишь, он два воза, как один, увезет. Коровушку досыта накормишь — она два ведра молока против одного даст. А пса досыта накормишь, он уснет и вора во двор пустит.
Так-то и ходила собака с пустым брюхом.
Вот настало жнитво. Собрались хозяева на поле — жать, и взяли с собой маленького в зыбочке. И собака за ними на поле прибежала. Поставили они зыбку на своей полоске и пошли работать.
Тут, ниоткуда взявши, волк! Выскочил, пымал собаку и потащил. А собака-то и говорит волку:
— Ну, что ты меня тащишь? Только душу мою погубишь. Ведь меня хозяин не кормит, я худехонька!
Подумал волк и говорит:
— Слышь ты, собака, я тебя пущу, да мало что пущу, так сделаю, что хозяин тебя кормить станет. Придешь ли ко мне, как жирку нагуляешь? А? Говори правду! Коли не придешь, так я тебя сейчас съем.
— Да что ты, батюшка, как не прийти? Бегом прибегу, сам увидишь.
— Ну, ладно, поди уж ляг у зыбки. Я унесу ребенка, а ты беги за мной, догоняй! Я тебе младенца-то и отдам.
Волк пустил собаку и сразу — к зыбке. Выхватил оттуда ребеночка и побежал в лес. Отец с матерью испужались, гонятся за волком.
И собака тоже.
Волк дале и дале, убежал из глаз мужика, а собака гонится за ним да гонится. Вот за кустами остановился волк и отдал собаке ребеночка.
— Смотри же, — говорит, — не забывай!
Она говорит:
— Что ты! Не забуду!
Ухватила ребенка за пеленочки и отнесла к отцу с матерью.
Они видят: собака ребенка несет! Обрадовались, тут же собаке — каши!
И стали кормить ее лучше себя.
А волк подождал, подождал и, спустя немало времени, пошел к собаке.
Думает: «Ну, довольно разжирела. Можно и съесть».
Приходит, спрашивает:
— Что, собака, жирна ль ты теперь?
— Жирна.
Александр Сергеевич Королев , Андрей Владимирович Фёдоров , Иван Всеволодович Кошкин , Иван Кошкин , Коллектив авторов , Михаил Ларионович Михайлов
Фантастика / Приключения / Исторические приключения / Славянское фэнтези / Фэнтези / Былины, эпопея / Детективы / Боевики / Сказки народов мира