Букелларий

— Жаль! — искренне произнес мажордом. — Если вдруг передумаешь, всегда буду рад тебе и твоим воинам. У меня теперь много земли для раздачи тем, кто умеет сражаться, — и закончил как бы шутливо: — Даже если это не Вечные Воины!

Из его слов я сделал вывод, что от перстня надо избавляться, потому что, если есть легенда, найдутся и те, кто в нее поверит и начнет требовать от меня невозможного.

42

Видимо, я рожден не для любви. Стоит мне найти ту единственную и неповторимую, как случается что-нибудь, что разлучает нас. Лампагия не стала исключением. Уже по тому, как на меня смотрели слуги и рабы во дворце Эда Большого, я почувствовал недоброе. Эта братия всегда знает больше, чем ей следовало бы, потому что хозяева не обращают на нее внимания, как на мебель или домашних питомцев, говорят при ней обо всем. Предположил, что правитель Аквитании за что-то обиделся на меня, и попытался догадаться, где прокозлился? Решил, что Лампагия должна знать, и поспешил в ту комнату, где она обычно рукодельничала с другими знатными девицами. Ее там не оказалось, хотя остальные семь исправно вышивали за прямоугольными пяльцами. Они весело болтали, но, увидев меня, сразу смолкли, прилипли глазами к вышивке.

— А где Лампагия? — спросил я.

Никто не ответил. При этом девушки прекратили вышивать, но глаз от ткани не отрывали, умудряясь при этом следить за мной краем глаза.

Чтобы совсем не окосели, я повторил вопрос.

— Уехала к мужу, — ответила та, что сидела дальше всех от меня.

— К какому мужу?! — удивился я.

— К Мунузе, — ответили девицы чуть ли не хором и затараторили, сообщая, что сразу после моего отъезда Лампагию отправили в Нарбонну, где она стала одной из жен вали северных провинций аль-Андалуса Усмана ибн Наиссы; что она так плакала, так плакала, бедняжка; что им всем было жаль ее, но ничего поделать не могли, потому что это участь каждой девушки…

Такой подляны от Эда Большого я не ожидал! Скорее всего, придумала Вальтруда, но без его одобрения не совершилась бы. Так что и он соучастник, а значит, должен ответить. Убивать правителя Аквитании я не собирался, хотя смог бы запросто. Все-таки это его дочь, и он вправе распоряжаться ее судьбой по своему усмотрению. Наверное, хотел сделать, как лучше, для себя и своих подданных, пусть и на короткое время. Получится ли как лучше или как всегда — посмотрим. В любом случае служить ему дальше у меня не было желания. Кинул жестоко один раз — кинет и во второй. О чем и сказал ему при личной встрече.

— Я ничего не обещал тебе, — возразил Эда Большого.

— И я ничего не обещал тебе. Поищу другого сеньора, — сообщил я.

— Как хочешь, — без сожаления произнес он, — но тогда я заберу у тебя все земли, что дал раньше.

Я это предполагал, поэтому расстроился лишь самую малость. Деньги у меня есть, хватит на первое время и не только, а там еще награблю. К тому же, вспомнил из будущего, что шансы разбогатеть, занимаясь сельским хозяйством, даже ниже, чем играя в казино. После чего занялся продажей дома и подготовкой к переезду. Собирался поступить на службу к Римскому папе, у которого не должно быть дочерей и который уж точно не будет родниться с маврами. Самое интересное, что мои наложницы были рады этому. В последнее время я вспоминал о них только в те дни, когда Лампагия вставала на текущий ремонт.

Покупатель на дом нашелся быстро, потому что в Аквитанию перебралось много людей из Септимании, в первую очередь богачи, потому что наши победы над маврами обещали несколько лет мирной, спокойной жизни, что по нынешним временам было редким явлением. Я нанял шесть арб для перевозки мебели и домашней утвари, изготовленной по моим заказам. Попробовал хоть немного приблизить свой быт к двадцать первому веку, сильно удивляя гостей странными предметами. Стоили эти поделки не дорого, на перевозку уйдет почти столько же, так что можно было бы и на новом месте изготовить такие же, но придется долго объяснять мастерам, как это было с тулузскими, что надо именно так, как я сказал или нарисовал, а не так, как они привыкли.

Во время сборов меня навестил Алахис, которого мой бывший отряд отправил на переговоры. На службе у Эда Большого он женился, отъелся, набрав килограмм десять, и стал рассудительнее.

— Мы слышали, что ты уезжаешь на службу к Карлу Мартеллу, — начал он разговор.

Что мне нравится в людях — это то, что они знают о тебе и твоих планах даже больше, чем ты сам. Я не стал говорить, что собрался в другую сторону. Мало ли что случится?!

— Допустим, — молвил я.

— Мы все, наш отряд, решили поехать вместе с тобой, — сообщил Алахис. — Ты нас всему научил, с тобой нам всегда сопутствовала удача, так что и дальше будем вместе.

Думаю, дело не только в науке и удаче, а еще и в том, что сопровождавшие меня лангобарды пообщались в Меце с земляками, узнали, что Карл Мартелл дает каждому воину большой земельный надел, и пришли к выводу, что это намного лучше, чем те подачки, что выделял им Эд Большой, причем частенько с задержками и по частям.