Букелларий

Авинио — это будущий Авиньон, будущая резиденция римских пап. Его легко опознать по скале высотой метров шестьдесят, на которой через несколько веков возведут собор и папский дворец. Пока что это захудалый городишко, живущий в основном за счет купеческих караванов, плывущих по Роне из портов Средиземноморья в Нейстрию и Австразию и едущих по суше с востока на запад, в Аквитанию, и обратно, переправляюсь на пароме в этом месте через реку. Когда я проезжал через Авиньон во время службы во французской армии, там был каменный мост из двадцати двух пролетов и общей длиной около километра. Пока что его нет. Людей и грузы перевозят сразу шесть паромов и множество лодок самой разной грузоподъемности. Как нам рассказали местные крестьяне, авиньонских паромов всего два: большой, на четыре арбы, и маленький, на одну. Остальные, как и значительную часть лодок, мавры пригнали из мест выше по течению.

Я наблюдал за переправой с вершины холма, поросшего соснами, не очень высокими и часто кривыми и разлапистыми, не похожими на те, что растут в средней полосе России. Их кору используют для дубления кожи, чтобы получить красноватый оттенок, сделать похожей на красную ромейскую и втюхать понтовитым лохам. Мавры переправлялись быстро. Главное ведь не захватить добычу, а дотащить ее до своего дома. Вот и спешили. На нашем берегу уже был передовой отряд примерно из тысячи легких кавалеристов и часть обоза, арб двести. Эд Большой собирался напасть на них, но я уговорил дождаться, когда переправится второй отряд из сотен пяти тяжелых кавалиеристов. Наверняка это Анбас ибн Сухайм аль-Кальби со свитой.

— Бей в голову, а остальное само развалится, — выдал я китайскую стратагему, не уточнив, кто автор.

Правителю Аквитании эта фраза так понравилась, что повторил ее несколько раз, переезжая от одной группы своих подчиненных к другой и выдавая за собственную. Плагиат — дело липкое. Теперь Эда Большого тоже будут считать очень умным.

Лошади переправлялись вплавь. Большой табун сильно снесло вниз по течению. Оттуда его, как и лошадей легкой кавалерии, погнали на пастбище, что в паре километрах от реки. Так понимаю, Анбас ибн Сухайм аль-Кальби собирается переночевать на правом берегу и утром вместе с переправившимися к тому времени арбами и воинами двинутся дальше. А жаль! Я уже приготовил лук, чтобы встретить вали аль-Андалуса на дороге, которая проходит возле холма. Что ж, будем действовать по ситуации.

— Пора, — смотрит на меня и произносит то ли вопросительно, то ли утвердительно Эд Большой, который похвастался перед подчиненными чужой мудростью и вернулся за новым афоризмом.

— Командуй, сеньор! — даю ему возможность показать, кто руководит сражением.

Не оборачиваясь, правитель Аквитании помахал правой рукой в воздухе, после чего взял в нее копье, лежавшее перед седлом на спине коня, которого ударил шпорами в бока. Шпоры у него такие же, как у меня. Эд Большой считает, что это изобретение константинопольских ромеев, о богатстве, силе и коварстве которых он много слышал и которым старается подражать во всем, но при этом сильно отстает по первым двум пунктам, да и по третьему не блещет. За нашими спинами протяжно гудят трубы, зовя в атаку. Впрочем, большая часть войска уже двигается на врага вслед за своим командиром.

Как догадываюсь, мавры ждали нападения с севера. Наверное, думали, что Карл Мартелл погонится за ними, поэтому и расположили большую часть своей армии в арьергарде. Нападения с запада, тем более, на правом берегу Роны, оказалось для них сюрпризом, причем настолько большим, что не было даже попыток организовать сопротивление. Часть тяжелых кавалеристов побежала к берегу реки, где выгружался маленький паром и несколько лодок.