Букелларий

— Где вы остановились? — поинтересовался он.

— В монастыре. Там дешевле, чем на постоялых дворах в пригороде, — сказал я.

— Завтра пришлю своего слугу с ответом Эда, — пообещал епископ Бернард.

Слуга прибыл рано утром. Видимо, вышел из города сразу после того, как открыли ворота. Это был молодой мужчина с длинными волосами, выбритым лицом и выпирающим брюшком, будто под туникой прятал большой арбуз, из-за чего напоминал беременную женщину. Наверное, епископ кормил своих слуг так же сытно, как ел сам. Первым делом посыльный наведался к настоятелю монастыря, которому, как позже выяснилось, передал пожелание своего хозяина не брать с нас плату за постой. Потом сообщил мне приказ Эда Большого прибыть утром на поле возле города, где перед самым нашим приездом в Тулузу закончилась ярмарка. Там будет проходить смотр королевской дружины. Заодно и нас посмотрят.

— Даже если не все будет в порядке, вас все равно зачислят и дадут время на исправление недостатков, — предупредил слуга.

Воинов из личной дружины полководца сейчас называют букеллариями. Появились такие дружины еще в мою предыдущую эпоху. Знаю точно, что была у Флавия Аэция, причем в ней служили люди разных национальностей, порой враждующих между собой: гунны, готы, франки, герулы… Главное, чтобы воин был лучшим из лучших. В то время их называли на греческий манер ипаспистами (щитоносцами), а командира дружины — дорифором (копьеносцем). Наверное, подразумевалось, что они щит и копье своего сеньора. Поступая на службу, клялись в верности ему и заодно императору. Позже перестали упоминать императора и получили латинское прозвище букелларий в честь белого, пшеничного сухаря с дыркой посередине, который давали только офицерам, в отличие от коричневато-серых сухарей, входивших в паек обычных солдат. Сейчас личные дружины появились у всех влиятельных лиц, включая воинственных епископов, стали чем-то типа гвардии, в которой рядовой приравнивался к офицеру обычных войск. Их часто и назначали командирами отрядов и даже армий.

Само собой, лучших на всех не хватало, поэтому набирали просто хороших воинов, а то и вовсе лишь хорошо оснащенных. По крайней мере, именно так обстояло дело в дружине Эда Большого. В ней состояло около пятисот человек. Все конные и в доспехах разного качества. Чтобы был понятен уровень оснащения, скажу, что мои доспехи были самыми лучшими, даже королевские превосходили, а воинов моего отряда — находились в верхней половине списка. Несколько человек из набранных ранее были сегодня изгнаны, потому что так и не успели обзавестись хорошим конем или доспехами. Думаю, если бы не появился наш отряд, и дальше бы служили.

— Странно, что Сепп отказал вам! — осмотрев нас, удивился правитель Аквитании.

Я не стал говорить, что у его помощника, как у многих дохляков, скрытая ненависть ко всем, кто крупнее и сильнее. Сеппу все равно будут верить больше, чем мне.

— Мы были без оружия и части доспехов, — сообщил я.

— Наверное, поэтому, — сделал вывод Эд Большой и огласил решение: — Вы приняты все. Ты их лучше знаешь, поэтому и дальше будешь командовать отрядом.

Затем мы поехали в главную городскую церковь, где хором поклялись на Библии служить правителю Аквитании верой и правдой, не щадя живота своего. Обошлись без поцелуев. Это еще был не оммаж, но уже близко. Взамен нам пообещали жалованье и довольствие, чтобы жить, как подобает в нашем статусе, правда, конкретных цифр не назвали. Кстати, за убийство букеллария был самый высокий вергельд (денежная компенсация) — тысяча восемьсот солидов, что в три раза больше, чем за знатного франка или свободного воина в походе, и в девять раз, чем за свободного крестьянина или ремесленника.

32

Люблю бабье лето. Не жарко, не холодно. Собран урожай, и все сыты и довольны. Даже воевать в это время нет желания. А придется.

Мы стоим в южной части длинной долины неподалеку от Суасона — второго по значению города, так сказать, духовного центра герцогства Нейстрия. Мой отряд, как и остальные аквитанские букелларии, на правом фланге. Левее расположилась наша пехота, в основном баски, составлявшая примерно треть центральной фаланги. Остальные две трети — нейстрийская пехота, левее которой нейстрийская конница. Правитель Аквитании Эд Большой командует правым крылом, мажордом Нейстрии Рагенфред — левым, король всех франков Хильперик Второй — центром. Каждый из командиров считает себя самым главным, что наводит на грустные мысли. Австразийцы под командованием Карла Мартелла на противоположном конце долины, на склоне холма, поросшего кустами и отдельно стоящими деревьями. Нас тысяч семь, врагов тысяч пять. У нас раза в два больше конницы, которая разделена на две примерно равные части, что сильно увеличивает шансы на победу. Вся вражеская конница на их правом фланге, где холм более пологий и лишен растительности. Солнце уже поднялось высоко, но обе армии не спешат начинать. Как догадываюсь, обе хотели бы действовать от обороны. Наверное, потому, что сражение может стать решающим. Они уже встречались четыре раза. Счет пока ничейный.