Букелларий

В тот день я съездил с утра на охоту, подстрелил из лука косулю — небольшого самца килограмм на двадцать пять. Он еще не сбросил рога, и левый был заметно длиннее правого. Охотиться теперь можно только тем, кто купил разрешение. Я «покупал» разовые по возвращению, если что-то добывал, отдавая по полфоллиса налоговику, заведовавшему охотничьими угодьями — толстяку с тяжелым, сиплым дыханием. Иногда он брал натурой — часть туши, обычно заднюю ногу. На постоялом дворе меня ждал Никанор, родственник Аглаи через покойную жену ее покойного сына. Это был довольно крепкий мужик с кустистыми бровями, под которыми были цепкие глаза, хрящеватым длинным носом, плотоядными, полными губами и короткой бородой, подрезанной криво, наверное, сам ножом смахнул. Не знаю, почему, но я сразу понял, что раньше он служил в армии. Как позже выяснилось, катафрактом, причем дорос до десятника. Из-за чего бросил службу, Аглая не знала, а сам Никанор уклонялся от ответа. Судя по жадности, заныкал часть добычи.

Мы с Бамбером подвесили тушу косули за задние ноги на выступающий наружу конец подволочной балки конюшни, начали разделывать. Четыре окорока Аглая закоптит, а из остального приготовит обед, ужин и что-нибудь на утро останется. Шкуру мой слуга отнесет кожевнику и получит за нее полсиликвы, а рога продаст резчику по кости фоллисов за пятнадцать, потому что правый меньше.

Никанор помогал нам и рассказывал, зачем пожаловал:

— Мы тут собрались с полсотни бывших вояк, хотим отправиться к Константинополю. Говорят, сарацины малыми отрядами расходятся в разные стороны в поисках добычи. Может, справимся с каким-нибудь небольшим, что-нибудь поимеем. Долго не могли выбрать командира. Никто не хочет подчиняться своему соседу. Решили поискать чужого. Тебе вот предлагаем. Ты, как нам сказали, знатный человек и опытный воин, никому из наших не обидно будет выполнять твои приказы. Будешь получать три доли от добычи.

Для человека, который устал маяться от скуки, предложение было интересным. Особенно мне понравилось, что сразу, без торга, предложили три доли от добычи. Позже узнал, что щедрость была продиктована желанием Никанора получать две доли, как моего заместителя. Если бы мне дали две, то сомневаюсь, что ему выделили бы полторы. Получал бы одну, как все остальные.

На следующий день я провел смотр отряда. Пятьдесят два человека, вооруженные и защищенные кто во что горазд. Единственным плюсом было то, что все конные, пусть и на неказистых лошаденках, прежде служивших вьючными и используемыми теперь лишь в роли средства доставки к месту боя. Семнадцать человек имели луки, причем составные, не такие мощные, как у гуннов, но и не совсем уж посредственные, какие были в римской армии в мою предыдущую эпоху. Остальные вооружены копьями, спатами или топорами и булавами на длинных рукоятках. Что ж, мне приходилось командовать отрядами и хуже.

15

Они двигались без строя. Впереди около полусотни всадников с набитыми мешками на крупах коней. За ними шла толпой пехота с узлами, корзинами, бурдюками. Один нес деревянную лопату. Взял ее, наверное, для земельных работ или по принципу «в хозяйстве всё пригодится». Замыкали шествие восемь одногорбых верблюдов, нагруженных награбленным.