Букелларий

В любом случае сидеть в осаде у меня не было желания. Черт его знает, сколько она продлится?! Цены на продукты будут расти каждый день, а кормить бесплатно меня не станут, даже если запишусь в ополчение, разве что повезет очень. Да и какой мне смысл геройствовать непонятно зачем?! Константинопольцы уж точно не оценят. Как и жители любой столицы, они уверены, что все понаехавшие обязаны им служить бескорыстно.

Я поспешил выйти из города, пока не закрыли ворота. В тоннеле пришлось прижиматься к стене, чтобы стадо баранов и коз, заполнившее его от края до края, не сбило с ног и не затоптало.

Посреди постоялого двора стояла арба, в которую братия быстро сносила мешки и узлы.

— Поторопитесь! — покрикивал на них Фока. — Обоз из монастыря уже выезжает!

Этого обоза я не видел. Наверное, монах опережал события.

— Так понимаю, проживание мое здесь закончилось, за следующую ночь платить не надо? — поинтересовался я.

— Если не боишься попасть в плен к сарацинам, ночуй! — насмешливо разрешил Фока.

— Нет уж, поищу место поспокойнее! — в тон ему ответил я и приказал Бамберу, с любопытством наблюдавшему, как пакуются монахи: — Что стоишь, раззява?! Собирай наши вещи!

Планы по обустройству в Константинополе откладывались на неопределенное время. Поедем в Адрианополь — город достаточно большой и расположенный далеко от столицы. Оттуда будет удобнее наблюдать за ее осадой.

14

Я бывал в Адрианополе в разные эпохи, кроме той, из которой начал путешествие по времени — двадцать первого века. В то время город был турецким и назывался Эдирне. Пару раз я порывался съездить туда, чтобы посмотреть на мечеть Селимие, возведенную в шестнадцатом веке и ставшую объектом всемирного наследия. Стамбульский агент советовал мне отведать там телячью печень, приготовленную по местному рецепту. Мясо животных, выращенных в окрестностях этого города, считается лучшим, по мнению турок, во всем мире. Я ограничился печенью по-эдирнески, которую съел в стамбульском ресторане. Ее режут тонкими длинными ломтиками, обваливают в пшеничной муке и жарят две минуты в кипящем подсолнечном масле, используемом один раз, на тончайшей сковородке. К печени подали маринованные, кисловатые, острые перцы и свежие помидоры. Вкус, кончено, интересный, я бы даже сказал, хрустящий, поэтому слопал три порции грамм по сто пятьдесят каждая.

Мне показалось, что Адрианополь не изменился с тех пор, как я был здесь в предыдущей эпохе, хотя по более светлым камням в верхних рядах стен можно догадаться, что их недавно наращивали. Я остановился на постоялом дворе возле Константинопольских ворот, чтобы первым узнавать новости из столицы. Заправляла им пожилая грузная вдова по имени Аглая (Сияющая, одна из трех древнегреческих граций), одетая во все черное, из-за чего сперва принял ее за монашку. Как ни странно, это польстило женщине. Видимо, собирается в монастырь после того, как подрастет внук, родители которого, как я понял, умерли от чумы, и возьмет в свои руки постоялый двор. Пока что мальчуган скачет по двору на хворостине, сражаясь с сарацинами, роль которых исполняют куры. Я соврал вдове, что собирался устроиться катафрактом на службу к императору, но из-за арабов так и не сумел попасть в Константинополь, решил подождать здесь. Почти такая же комната, как у пигийских монахов, стоила ровно в два раза дешевле, и готовила вдова немного лучше, чем монастырский повар. Поскольку движение между столицей и Адрианополем сошло на нет, через неделю постоялый двор опустел, и Аглая обслуживала только нас с Бамбером, который, несмотря на разницу лет в пять, стал другом ее внука.

Вскоре из Константинополя стали приходить новости. Кто их привозил, не знаю, но вдова узнавала первой и тут же пересказывала мне, добавляя охи-ахи через слово. К арабам прибыла подмога — большой флот, который высадил десант на европейском берегу Босфора. Когда арьергард эскадры проходил мимо бухты Золотой Рог, закрытой боннами, соединенными цепями, заграждение убрали. Несколько дромонов (с греческого название этой разновидности либурн переводится, как бег, бегун) подлетели к тяжелым галерам, нагруженным осадными орудиями и подожгли их греческим огнем. В итоге арабы потеряли десятка два судов с важным грузом. Говорят, сам император Лев Исавр наблюдал за этим с башни, а потом щедро наградил экипажи. Наверное, с неменьшим интересом смотрел он, как арабы рыли ров и насыпали вал от Мраморного моря до бухты Золотой Рог, что говорило о серьезности их намерений: осада будет долгой, не в пример предыдущим, которые заканчивались с наступлением холодов.

Я именно такой вывод и сделал. Теперь надо было решить, стоит ждать окончания осады или нет? Только начался октябрь. Еще тепло, так что можно без напряга переместиться куда-нибудь в другое место. Второй вопрос — куда и зачем? Ответов пока не было.