Брокен-Харбор

Упрямое, почти физически давящее молчание. Даже в наши дни есть детективы, которые уладили бы проблему с помощью пары тычков по почкам — либо во время похода в туалет, либо в момент, когда камера таинственным образом вышла из строя. В молодости я пару раз испытывал подобное искушение, но удерживался и полагал, что справился с ним навсегда: пусть затрещины раздают болваны вроде Квигли, у которых нет других приемов в арсенале. Однако в той напряженной, раскаленной тишине я впервые понял, насколько тонкая эта грань и как легко ее переступить. Руки Конора вцепились в край стола — сильные, с длинными пальцами, большие умелые руки с выпирающими сухожилиями и обгрызенными до крови кутикулами. Я подумал о том, что сделали эти руки, вспомнил Эммину подушку с котятами, дырку на месте переднего зуба, вспомнил мягкие светлые локоны Джека — и мне захотелось схватить кувалду и превратить эти руки в кашу из крови и осколков костей. От этой мысли пульс застучал у меня в горле. Меня напугало то, что в глубине души меня так и подмывало это сделать; напугало, каким простым и естественным казалось это желание.

Я с трудом поборол его и подождал, пока успокоится сердце. Потом вздохнул и покачал головой — скорее с сожалением, чем от злости.

— Конор, Конор, Конор. Чего ты надеешься этим добиться? Хотя бы это скажи мне. Неужели ты всерьез рассчитываешь настолько впечатлить нас своим запирательством, что мы отправим тебя домой и обо всем забудем? «Сынок, я уважаю стойких мужиков, не беспокойся насчет этих зверских убийств»?

Прищурившись, он сосредоточенно уставился в пространство. Молчание затянулось. Я замурлыкал себе под нос, барабаня в такт по столешнице. Ричи примостился на краю стола, качая ногой и самозабвенно хрустя костяшками пальцев, однако Конору это уже не досаждало. Он нас едва замечал.

Наконец Ричи наигранно потянулся, со стоном зевнул и взглянул на часы.

— Эй, приятель, мы тут всю ночь будем торчать? — осведомился он. — Если да, то мне нужен кофе, чтобы выдерживать такие волнующие темпы.

— Детектив, он тебе не ответит. Он наказывает нас молчанием.

— А можно он накажет нас, пока мы в столовке пошуруем? Клянусь, без кофе я засну на месте.

— Почему бы и нет? Все равно меня уже тошнит от этого мелкого говнюка. — Я щелкнул кнопкой ручки. — Конор, если тебе непременно надо подуться, прежде чем поговорить с нами по-взрослому, ради бога, но сидеть и ждать мы не намерены. Веришь ли, ты не центр вселенной, и у нас полно более насущных дел, чем смотреть, как здоровый мужик ведет себя словно капризный ребенок.

Конор даже не моргнул. Я прицепил ручку к блокноту, спрятал их в карман и похлопал по нему ладонью.

— Вернемся, как будет свободная минутка. Если захочешь в туалет, стучи в дверь — авось повезет и кто-то услышит. Еще увидимся.

По пути к выходу Ричи смахнул стаканчик Конора со стола и ловко поймал его двумя пальцами.

— Наше любимое: отпечатки пальцев и ДНК. — Я кивнул Конору на стаканчик. — Спасибо, дружище, ты сэкономил нам кучу времени и сил. — Подмигнув Конору и показав большой палец, я захлопнул дверь.

* * *

Когда мы оказались в комнате для наблюдений, Ричи встревоженно спросил, потирая лодыжку:

— Ничего, что я нас оттуда вытащил? Я просто подумал… Ну, мы вроде как зашли в тупик — и я решил, что лучше вовремя свалить, не потеряв лицо, верно?

Я достал из шкафа пакет для вещдоков и бросил ему.

— Все нормально. Ты прав: пора перегруппироваться. Идеи есть?

Он уронил стаканчик в пакет и поискал взглядом ручку. Я дал ему свою.

— Ага. Знаете что? У него знакомое лицо.

— Ты долго на него смотрел, сейчас поздно, и ты разбит. Уверен, что память не шалит?

Ричи присел на корточки возле стола, чтобы надписать пакет.

— Уверен. Я его уже видел — может, когда работал в отделе по борьбе с наркотиками.

Температура в допросной и в комнате для наблюдений регулируется с помощью одного и того же термостата. Я ослабил галстук.

— В системе его нет.

— Знаю, своих арестованных я не забываю. Но вы же знаете, как бывает: какой-то парень попадает в поле зрения и ты понимаешь, что он что-то затевает, но повесить на него нечего, поэтому просто запоминаешь лицо и ждешь, когда оно снова покажется. Я вот думаю… — Ричи с досадой покачал головой.

— Не заморачивайся, потом вспомнишь — и тогда сразу сообщи мне, нам надо как можно скорее установить его личность. Что еще?

Ричи поставил инициалы на ярлычке, чтобы потом сдать пакет в хранилище вещдоков, и вернул мне ручку.

— Этого парня не раскрутишь. Да, мы его взбесили, но чем он злее, тем больше уходит в себя. Нужен другой подход.

— Да, — согласился я. — С отвлечением внимания ты здорово придумал, но этот прием себя исчерпал. И запугивание тоже не прокатит. В одном я ошибался: он нас не боится.

Ричи кивнул:

— Точно. Он постоянно начеку, но не испуган, хотя должен бы. Наших порядков он не знает и, похоже, ни разу не имел дела с полицией. Так почему он до сих пор не наложил в штаны?

Конор неподвижно и напряженно сидел, положив ладони на стол. Он не мог нас услышать, но я все равно понизил голос: