Broken Code: Inside Facebook and the Fight to Expose Its Harmful Secrets

Столь же бессмысленным было утверждение Цукерберга о том, что компания может контролировать дезинформацию и попытки манипулирования, удаляя фальшивые аккаунты. К концу 2019 года идея о том, что проблемы платформы можно списать на ботов, была тщательно дискредитирована как внутри компании, так и за ее пределами. Что бы ни думали о людях, фанатично продвигающих заговор QAnon или утверждающих, что вакцины вызывают аутизм, это были реальные люди. Facebook просто позволил фанатикам заработать на своей платформе влияние, значительно превышающее то, которого они могли бы добиться где-либо еще.

Для людей, работающих над вопросами целостности платформы, речь стала разъяснением. Цукерберг, как они поняли, лично не поддерживает их работу. Когда-то он объявил себя единственным человеком, способным починить Facebook. Теперь он публично пришел к выводу, что она больше не нуждается в исправлении.

Артуро Бежар, второй раз работающий в Facebook и занимающий должность консультанта в Instagram, наблюдал за речью с некоторым беспокойством. "Мой опыт работы с ним, - сказал он о Цукерберге, - заключается в том, что он очень хорошо умеет работать с такими принципами, как свобода слова. Но у меня никогда не было ощущения, что он понимает, что то, с чем он действительно имеет дело и за что несет ответственность, - это люди".

"Это знаменательное событие для Марка и для близких ему людей", - продолжил он. "Есть ощущение, что если мы позволим людям говорить все, что угодно, то все будет хорошо". Когда-то Бежар и сам верил в это. Но теперь он понял, что Facebook несет ответственность за то, что люди делают на его платформе.

Студенты Джорджтауна уважительно захлопали, когда Цукерберг закончил. На Facebook, где за происходящим наблюдала гораздо большая аудитория, реакция была совершенно иной. Люди устраивали цифровой эквивалент овации, улюлюкая и крича о своей поддержке. Цукерберг - гений, гуманист и мировой лидер, заявляли пользователи в сотнях коротких и странно похожих друг на друга предложений, содержащих слова "спасибо", "люблю" или "поздравляю". Из сотен ответов пользователей лишь полдюжины были враждебными.

"Спасибо за создание лучшей социальной платформы на свете, люблю тебя ", - написал один из пользователей.

Были ли эти восторженные комментарии подделаны? Написаны армией иностранных ботов? Отцензурированы сотрудниками Цукерберга практически в режиме реального времени? Отдел коммуникаций Facebook отрицает, что что-то не так, но инструмент веб-скреппинга показал, что настроения, отображаемые на экране, не являются репрезентативными для 45 000 пользователей, оставивших комментарии.

Более внимательный взгляд на горстку негативных комментариев, которые пользователи Facebook все же увидели, позволил понять, что происходит на самом деле. Единственная гадость была выражена в виде сарказма: люди "благодарили" Цукерберга за то, что он разрушил страну и подавил их речь.

Команда Facebook по связям с общественностью отказалась объяснить, что именно она сделала, сказав лишь, что компания старается отдавать предпочтение "качественным" ответам. Но, похоже, было ясно, что происходит. Facebook развернул систему фильтрации комментариев, чтобы предотвратить оскорбления публичных фигур, таких как Цукерберг, во время прямых трансляций, похоронив не только бранные слова и жалобы, но и содержательные дискуссии любого рода. Система была настроена на подхалимаж, причем не лучшим образом.

Иронию в жесткой цензуре комментариев к речи о свободе слова нетрудно было не заметить. Но в контексте других обвинений в адрес Facebook - компании, которую обвиняли в подрыве выборов, промывании мозгов пользователей и разжигании геноцида, - это вряд ли могло послужить основанием для публикации на первой полосе. Поэтому неудивительно, что редакторы Wall Street Journal не ухватились за возможность проверить, не глушила ли компания голоса, критикующие "Марка Сакерберга".

Это не мешало мне пытаться. Правда заключалась в том, что мои предложения о подаче материалов проваливались с некоторой регулярностью. Я уже восемь месяцев занимался, пожалуй, одним из самых значимых направлений в технологической журналистике и начал подумывать, не пора ли перейти от освещения Facebook.