Бродяги Севера

В январе Мак-Таггарт впервые увидел Ба-Ри. Это было в ту минуту, когда комиссионер прислонил винтовку к дереву, а сам находился от нее в десятке футов. Ба-Ри как будто знал – и пришел его подразнить: когда комиссионер внезапно поднял глаза, Ба-Ри вышел из зарослей карликовой сосны и стоял на виду меньше чем в двадцати ярдах от него – поблескивали белые клыки, глаза горели, будто уголья. На несколько мгновений Мак-Таггарт окаменел и только смотрел на него. Он узнал Ба-Ри. Узнал белую звездочку, белый кончик уха – и сердце у него заколотилось, будто молот. Мак-Таггарт очень медленно двинулся к винтовке. И едва протянул к ней руку, как Ба-Ри исчез, будто не было.

Тогда у Мак-Таггарта появилась новая идея. Он проложил через лес новую тропу параллельно охотничьей, но не ближе пятисот ярдов от нее. А там, где стояли ловушки и западни, новая тропа резко сворачивала к ним под углом, наподобие буквы V, так что Мак-Таггарт мог оказаться на своей охотничьей тропе незамеченным. Он считал, что рано или поздно благодаря такой тактике пристрелит пса.

И снова человек, а не зверь, решил прибегнуть к логике – и снова человек, а не зверь, потерпел поражение. В первый же день, когда Мак-Таггарт прошел по своей новой тропе, эту тропу обнаружил и Ба-Ри. Сначала он был слегка озадачен. Трижды он перебегал со старой тропы на новую и обратно. Потом убедился, что не ошибся. Новая тропа была свежая, и шел он по следам комиссионера с Лак-Бэн. Мак-Таггарт не знал, что происходит, пока не двинулся в обратный путь, а тут уж увидел всю эту историю, написанную на снегу. Ба-Ри обошел все ловушки и всегда приближался к ним в точке, где сходилась развилка V. После целой недели бесплодного выслеживания, лежания в засадах, попыток приблизиться к врагу под разными углами к ветру – причем за это время Мак-Таггарт раз двадцать принимался клясть себя последними словами и чуть не довел до безумия – его осенила новая идея. Она была подобна озарению и так проста, что Мак-Таггарт не мог взять в толк, как раньше о таком не подумал.

Он поспешил обратно на станцию Лак-Бэн.

Через день на закате он вернулся на тропу. На этот раз у него был при себе мешок с десятком волчьих приманок, отравленных сильным ядом и обмазанных бобровым жиром, и заяц, которого он поймал в силок накануне ночью. Мак-Таггарт то и дело с опаской поглядывал в небо. Оно оставалось ясным почти до вечера, а затем с востока темными грядами накатили тучи. Через полчаса начали падать редкие хлопья снега. Мак-Таггарт поймал одну снежинку на тыльную сторону рукавицы и внимательно рассмотрел. Снежинка была мягкая, пушистая, и он глядел на нее с нескрываемым удовольствием. Именно этого он и хотел. До утра напа́дает шесть дюймов свежего снега, и все следы засыплет.

Он остановился у ближайшей ловушки и споро принялся за работу. Первым делом он выбросил отравленную приманку и вместо нее подложил зайца. Затем он начал расставлять волчьи капканы. Три из них он поставил поближе к «дверце» ловушки, в которую Ба-Ри пришлось бы просунуть голову или лапу, чтобы добраться до приманки. Остальные девять он расставил через промежутки от фута до шестнадцати дюймов, так что вокруг ловушки с приманкой выстроился настоящий кордон из капканов. Мак-Таггарт не стал пристегивать цепи, а оставил их лежать в снегу. Если Ба-Ри попадется в один капкан, ему не миновать и остальных, так что можно обойтись и без привязи. Закончив, Мак-Таггарт поспешил сквозь сгущавшиеся зимние сумерки в свою хижину. Он прямо-таки ликовал. На сей раз неудачи можно не опасаться. Все до единой ловушки по пути с Лак-Бэн он обобрал и не стал снова налаживать. Ба-Ри не сможет ничем в них поживиться, пока не доберется до «гнездышка» из дюжины волчьих капканов.