Бродяги Севера

Это оказался незнакомец моложе Мак-Таггарта лет на десять. По крайней мере, на вид ему было не больше тридцати пяти – тридцати шести лет, несмотря на короткую светлую щетину. Незнакомец был из тех, кто нравится всем с первого взгляда, – с мальчишечьими повадками, но уже взрослый мужчина, с ясными глазами, прямо смотревшими из-под меховой шапки, легкий и стройный, как индеец, и дикая жизнь не оставила на его лице ни малейшего следа. Но не успел незнакомец заговорить, как Мак-Таггарт уже понял, что этот человек знает, что такое дикая жизнь, что он ее плоть и кровь. Шапка у незнакомца была из куньего меха. Одет он был в дубленый полушубок из мягкой шкуры карибу мехом внутрь, подпоясанный длинным кушаком и отороченный бахромой на индейский манер. Лыжи у него были длинные и узкие, на каких удобно ходить по подлеску, за спиной – маленький ладный рюкзак, ружье в тряпичном чехле. Настоящий путешественник – от шапки до лыж. Мак-Таггарт мог ручаться, что тот за последние несколько недель прошел с тысячу миль. Но странный холодок у него по спине пробежал не от этой мысли, а от внезапного страха, что каким-то необъяснимым образом на юг просочились правдивые слухи – слухи о том, что на самом деле произошло на Грей-Лун, и у этого незнакомого путешественника под полушубком из шкуры карибу прячется жетон Северо-Западной королевской конной полиции. Тут комиссионер прямо-таки оцепенел от ужаса и не мог выдавить ни слова.

Незнакомец пока что ограничился изумленным восклицанием. А теперь сказал, не сводя глаз с Ба-Ри:

– Господи помилуй, разделали вы этого бедного чертенка под орех.

В его голосе было что-то такое, отчего Мак-Таггарт приободрился. Голос оказался совсем не подозрительный, и было ясно, что пойманный зверь интересует незнакомца гораздо сильнее, чем сам комиссионер. Мак-Таггарт перевел дух.

– Ловушки разорял, – пояснил он.

Незнакомец пригляделся к Ба-Ри чуть пристальнее. Воткнул ружье прикладом в снег и подошел к пленнику.

– Господи помилуй еще раз! Это же собака! – воскликнул он.

Мак-Таггарт буравил его спину взглядом хорька.

– Да, собака, – отозвался он. – Дикий пес, наполовину волк, а то и больше. За зиму наворовал у меня пушнины на тысячу долларов.

Незнакомец присел на корточки возле Ба-Ри, положив руки в рукавицах на колени, и слегка улыбнулся, блеснув белыми зубами.

– Бедный чертенок, – сочувственно вздохнул он. – Воришка, значит? Разбойник? Вот и попался в руки полиции! А полиция – господи помилуй нас еще раз – обошлась с тобой не очень-то ласково!

Он поднялся и повернулся к Мак-Таггарту. Под пристальным взглядом голубых глаз незнакомца комиссионер принялся оправдываться.

– Мне пришлось поставить много таких ловушек. – Но потом вдруг вспылил: – И теперь он умрет тут – и не сразу, а сначала помучается. Брошу его голодать и гнить в капкане – пусть поплатится за все, что сделал! – Он взял винтовку и добавил, не сводя глаз с незнакомца и положив палец на спуск: – Я – Буш Мак-Таггарт, комиссионер с Лак-Бэн. Нам с вами случайно не по пути, месье?

– Разве что на несколько миль. Я иду на север, за Бесплодные земли.

По спине у Мак-Таггарта снова пробежал непонятный холодок.

– Правительство?.. – спросил он.

Незнакомец кивнул.

– Что, полиция?.. – уточнил Мак-Таггарт.

– Ну, в общем… да, конечно полиция, – ответил незнакомец, глядя комиссионеру прямо в глаза. – А сейчас, месье, в порядке любезности и из уважения к закону я бы попросил вас, прежде чем мы двинемся дальше, всадить этому зверю пулю в голову. Сами его пристрелите? Или лучше я?

– По охотничьим законам вора оставляют гнить в капкане, – процедил Мак-Таггарт. – А эта тварь – сущий дьявол. Послушайте…

И он торопливо, но не упустив ни малейшей подробности, рассказал о вражде между ним и Ба-Ри, длившейся долгие недели и месяцы, о том, как он, Мак-Таггарт, бесился, когда видел, что все его уловки и хитрости шли прахом, а еще сильнее – когда его дурачил этот зверь, которого ему наконец-то удалось поймать.

– Сущий дьявол – такой хитрый! – яростно выпалил он в заключение. – А теперь хотите – пристрелите его, а хотите – пусть лежит здесь и мучается, и поделом дьяволу!

Незнакомец все смотрел на Ба-Ри. Мак-Таггарту не было видно его лица. Потом он сказал:

– Пожалуй, вы правы. Пусть этот дьявол гниет здесь. Если вы направляетесь на Лак-Бэн, месье, я бы прошел с вами немного. Всего мили две, чтобы выровнять путь по компасу.

Он подхватил ружье. Мак-Таггарт пошел вперед. Через полчаса незнакомец остановился и показал на север.

– Теперь мне прямо туда – миль пятьсот, – заявил он как ни в чем не бывало, словно сказал, что к вечеру будет дома. – Здесь я вас покину.

Руки он не протянул. Но на прощание бросил:

– Можете сообщить куда следует, что здесь проходил Джон Мэдисон.

После этого он с полмили шел прямо на север через густую чащобу. Потом свернул на запад, прошел две мили, резко свернул на юг – и через час после того, как расстался с Мак-Таггартом, снова присел на корточки на расстоянии вытянутой руки от Ба-Ри.

И сказал, будто обращаясь к приятелю-человеку: