– Я все еще не изменила своего мнения, – с усмешкой заявляю я, откидывая волосы и глядя на него снизу вверх.
– Мелкая шлюшка.
Схватив меня за раненую руку, он поднимает меня на ноги и толкает в стену. Я влетаю в нее, и это больно. Почему, черт возьми, я снова чувствую боль? Я собираюсь пробежать мимо него, но он преграждает мне путь. Прижавшись к стене, я продумываю варианты самозащиты. Уотсон наклоняется, обдавая меня гнилым дыханием, а затем протягивает руку и начинает поглаживать внутреннюю часть моего бедра.
– Нет! – кричу я, отталкивая его руку.
Я чувствую себя грязной. Это все неправильно, хотя в подобной ситуации для меня нет ничего необычного. Мудаки всегда пользуются преимуществом в силе, и обычно я поддавалась. Просто знала, что спасу себе жизнь, если позволю этому случиться. Но не сейчас. Сейчас прикосновение мужчины выворачивает меня наизнанку.
– Ого, ты стесняешься? – спрашивает он, приближая свое лицо. – Я видел твое тело в кабинете Блэка. Тогда ты не стеснялась?
Его пальцы скользят по моим трусам, и я инстинктивно сжимаю ноги.
– Ты еще не намокла, – продолжает он. – Давай это исправим.
Он задирает мое платье.
– Перестань! – истошно кричу я.
– Я остановлюсь только после того, как получу все то, чем ты дразнила всех мужчин.
Он рывком сдергивает трусы, и это напоминает мне о прошлой ночи. Дэнни вел себя грубо, но с ним я не чувствовала себя шлюхой. Из-за него я не чувствовала себя дешевой потаскухой. Но… это я. Именно ей я и являюсь.
У меня откуда-то берутся силы, и я отталкиваю его, а затем бегу к двери. Уотсон с криками преграждает мне путь. Поэтому я разворачиваюсь и быстро, насколько позволяют каблуки, бегу обратно в спальню. Забежав в комнату, я укрываюсь в ванной и запираю за собой дверь. Я слышу, как он ходит под дверью. Уотсон разок пробует дернуть за дверную ручку, а затем смеется и уходит.
Свернувшись калачиком на полу, я растерянно поправляю платье.
И плачу.
Глава 17
Я выхожу из машины, следом выходят Ринго и Брэд. Сняв солнцезащитные очки, я рассматриваю фасад здания. Возможно, это все из-за выпитой вчера бутылки скотча, но все утро я дерьмово себя чувствовал…
У меня потеют ладони, пока я нерешительно стою у входа в госпиталь Форт-Лодердейл.
Автоматические двери открываются, и я вхожу внутрь.
– Ты уверен? – спрашивает Брэд, до этого молчавший всю дорогу.
– Нет.
– Дэнни, это все из-за женщин.
– В каком смысле?
– Эта девка… она влияет на тебя и занимает твои мысли. Ты принимаешь тупые решения.
– Например, грохнуть этого пацана? – спрашиваю я, идя по больничному коридору. – Итак, где его палата?
– Он на прогулке в саду, – подсказывает Ринго, указывая путь. – Я проследил.
Завернув за угол, мы упираемся в другие автоматические двери, ведущие в большой зеленый ландшафтный парк, где гуляет множество людей. Я протягиваю руку, останавливая парней. Там слишком много свидетелей.
– Камеры?
– Отключены.
Брэд неустанно вздыхает, пока я общаюсь с Ринго.
– Скину указания твоей группе. Жди нас у машины.
– Понял, – подтверждает Ринго.
Я выхожу в сад, изображая небрежную и неторопливую прогулку по кирпичной дорожке. Осмотрев пространство, я достаточно быстро нахожу этого пацана. Он сидит в инвалидной коляске возле небольшого пруда, а рядом стоит медсестра и протягивает ему куски хлеба, чтобы он развлекал себя кормлением уток. Остановившись, я наблюдаю за ними. Медсестра изо всех сил пытается поднять парнишке настроение, но у нее ничего не получается. Пацан очнулся, и его сразу шокировали новостью о смерти родителей. Возможно, он уже и не рад, что ему повезло выжить. Сделаем это ради его же блага.
В сердце появляется нежелательная тоска.
Он сдержал слово. Дал мне дом. Спас меня от страданий. Я внезапно понимаю, что именно в тот момент у меня появился смысл жизни. Смотрю на пацана и вижу самого себя. Мальчик без надежды, без будущего, без любви.
Я достаю из кармана телефон, чтобы ответить на поступивший звонок.