Бородинское поле

идут просто так, в кусты по нужде.

- Позовите своего механика, - приказал Игорь вместо

ответа.

И Кавбух как-то вяло крикнул в люк:

- Зимин, вылазь.

Когда все были в сборе, Игорь заговорил неторопливо,

сдержанно, но голос его был натянут, он не мог скрыть

внутреннего волнения:

- Обстановка, сами видите, - хуже некуда. Но мы сделали

все, что могли. Да что об этом. - Он махнул рукой, поморщился

и затем почему-то вдруг посмотрел на хмурое небо; оно висело

низко темной громадой - казалось, вот-вот упадет на землю,

придавит ее своей тяжестью. Сказал: - Пойдет дождь. Вы еще

сможете приблизиться к своим. Скоро вечер, ночь. Приказываю

всем вам пробиваться к своим. Любыми путями. Командует

группой старший сержант Кавбух. Я остаюсь в танке.

Его решение озадачило подчиненных. Кавбух посмотрел

в лицо командира, сурово и решительно сказал:

- Мы не можем оставить вас одного! Нельзя так,

командир.

- Повторите приказ, старший сержант! - Серые глаза

Игоря потемнели, что-то настойчивое и ожесточенное

сверкнуло в них.

Кавбух молчал. Тогда неожиданно для всех заговорил

Кирилл:

- Разрешите мне с вами остаться, товарищ лейтенант. Я

буду заряжающим. А в случае чего – я помогу. Вы же знаете, я

везучий. - Он говорил торопливо, умоляюще.

Тогда Кавбух сказал негромко и проникновенно:

- Пусть останется Кирюха, товарищ командир. Разрешите

ему, если не хотите, чтоб я с вами оставался.

А вражеские танки все ближе и ближе, и курс они держат

прямо на гряду кустов, и нет времени для дискуссий и долгих

раздумий. Да, собственно, какие могут быть дискуссии?

Командир решает и приказывает. Приказы надо выполнять.

Игорь колеблется. А Кирилл снова умоляюще, как капризный

ребенок:

- Разрешите, товарищ лейтенант?

И лейтенант разрешил. Он подозвал к себе Кавбуха,

протянул руку, нежно посмотрел в глаза:

- Ну, Добрыня Никитич, прощай. Жив будешь - напиши

моим в Москву. Адрес ты знаешь. А доведется побывать в

столице - зайди, расскажи, как мы били фашистов. О конце

особенно не распространяйся, не нагнетай.

Обнялись, расцеловались по-мужски и по-солдатски.

Ничего не сказал Добрыня в ответ, лишь по глазам своим рукой

провел да Кирилла по плечу похлопал. Потом и другие

товарищи простились с лейтенантом и Кириллом,

сочувственно и с какой-то стеснительностью, совестливой

неловкостью смотрели им в глаза короткими, скользящими

взглядами, словно были в чем-то виноваты, совсем не думая о

том, что шансы остаться в живых у всех у них равны.

И вот они вдвоем в танке, который не может двигаться. У

них девять снарядов: четыре бронебойных - это для стрельбы

по танкам и пять шрапнельных - для пехоты. Есть еще патроны

для пулемета, но придется ли их использовать? Ведь главная

опасность - танки. А их ни шрапнелью, ни пулей не возьмешь.

Кирилл напоминает:

- Вы обещали старшему сержанту еще раз прочесать

рощу.- Да, обещал.

Макаров шрапнелью бьет по кустам, откуда пыталась

наступать пехота врага. Сразу три снаряда. Пусть знают

наших. Затем разворачивает башню на сто восемьдесят

градусов и берет на прицел головной танк. Он ждет, у него

достаточно терпения и выдержки: пусть подойдут поближе.

Бить только наверняка - ведь на три танка всего четыре

снаряда. Он помнит об этом. Помнит и свою уязвимость: к

этим идущим на него танкам он стоит задом. От первого же

попадания танк загорится. А враги идут, выставив вперед

толстую лобовую сталь. Идут смело и беспечно. Кажется,

ничего не подозревают. Игорь целится в гусеницу.

Выстрел!

Немец разворачивается на одной гусенице. Игорь спешит

воспользоваться случаем: второй выстрел - и танк горит.

Идущие за ним останавливаются. Видно, не ожидали встречи с

советским танком. Делают по одному выстрелу просто по

кустам: должно быть, еще не обнаружили хорошо

замаскированный танк Добрыни. Игорь ждет. Ждут и фашисты.

Выпустив по кустарнику по три снаряда, они стоят в

нерешительности, не зная, что предпринять.

Неожиданно Игорь пожалел, что не отправил с Добрыней

последнего письма к родным. Прощального письма.

Спрашивает Кирилла:

- У тебя есть родные?

- Есть. Отец, мать, две сестры. Замужние. Я самый

младший.

- Где они?

- В Ростове. Ростов Великий знаете? На берегу озера

Неро. Наш город славится колоколами и луком. Церквей у нас

много и лук хороший.

- И невеста у тебя небось есть? - почему-то интересуется

Игорь. У Игоря нет ни жены, ни невесты.

Кирилл молчит. Затем после паузы спрашивает:

- А почему они не стреляют в нас? И не наступают?

Теперь Игорь какое-то время молчит и затем вместо

ответа спрашивает:

- Скажи, Кирилл, страшно умирать? Боишься?

Спросил и тотчас же пожалел: к чему этот вопрос,

совершенно неуместный здесь. Но Кирилл ответил:

- А что поделаешь, на то и война...