Бородинское поле

тяжелого, мрачного неба и башню танка. И хотя это тоже была

тридцатьчетверка, но по каким-то лишь танкистам известным

приметам, самым неуловимым для постороннего глаза, Игорь

понял, что перед ним не его, командирский, а другой танк.

Усилием воли он напряг память, пытаясь собраться с

мыслями. В это время грохнула пушка танка. Игорь вздрогнул

и, как солдат по команде "Подъем!", попытался встать, но

резкая боль в ноге остановила его. И в это время он услышал

голос своего механика-водителя, новенького, который был в

его взводе всего второй день, щупленького, неказистого на вид

паренька:

- Лежите, товарищ лейтенант. Это старший сержант

Кавбух фрица угощает.

Шутка механика-водителя показалась Игорю неуместной.

Ему хотелось задать сразу дюжину разных вопросов, но он

спросил о том, что, по его мнению, было главным:

- Где наш танк?

- Сгорел, товарищ лейтенант. Усманов и Голубев - убиты.

- Усманов был наводчиком, Голубев заряжающим. - А вас

контузило. Вы были без сознания... И нога у вас... ранена.

Игорь не видел говорящего, он только слышал его голос,

тихий, мягкий и шепелявый. Он ощупал свою ногу. Штанина

выше колена была разрезана, под ней бинты. Ранен,

контужен, танк сгорел, двое из экипажа убиты. Как это все

случилось? Когда? Сколько времени прошло? Игорь

прислушался. Где-то вдали шел бой, судя по грохоту взрывов и

отчаянной, взахлеб, скороговорке пулеметов, - жаркий,

жестокий бой. Потом выстрел невдалеке - и в ту же секунду

свист снаряда совсем рядом, над головой.

- Это откуда? - встревоженно спросил Игорь.

- Фриц. Из танка. По нашему танку лупит. Сейчас

старший сержант ему ответит.

И опять в голосе механика-водителя послышалась какая-

то неуместная беспечность, обыденность, неестественная для

данных обстоятельств.

- Подойди сюда, помоги мне встать, - позвал он

механика-водителя.

Тот подошел и встал, прислонясь спиной к танку. Все

лицо его было забинтовано, оставлены только три отверстия -

для глаз и рта. В руках он держал вынутый из кобуры пистолет

и гранату.

- Что с тобой? - спросил пораженный Макаров.

- Обгорел малость. Лицо вот повредил, - был спокойный

ответ.- А я как тут очутился?

- Я вас доставил. На себе донес.

- Как же ты донес? - Он хотел сказать "такой слабачок",

но сказал: - Я ведь тяжелый.

- Нести ничего, не тяжело. Трудней было из танка вас

вытащить.

Опять грохнула пушка, и потом вслед за ней длинная

пулеметная очередь из танка.

- Где немцы? Кавбух где? Да помоги же мне встать, -

приказал Игорь, и в голосе его уже звучали властные нотки.

- Сейчас я старшего сержанта кликну.

Он постучал пистолетом по броне, и тотчас же из танка

появился Добрыня. Вид у него был угрюмый и злой, в глазах

решительность и ожесточение, которого прежде Макаров не

замечал.

- Очнулся? Ну, значит, будем жить, командир, если

сумеем отсюда выбраться, - сказал Кавбух, опасливо

выглядывая из-за танка туда, куда была направлена пушка.

Уже без посторонней помощи Игорь поднялся на локтях и

сел, ощупывая раненую ногу.

- Болит? - спросил Добрыня.

Вместо ответа Игорь сказал:

- Доложи обстановку.

- Обстановка такая: куда ни кинь - везде клин, - мрачно

ответил Добрыня и присел на землю рядом с Игорем. - Вы

были без памяти. Вон Кирюха вас из клыков у смерти

вытащил. - Он кивнул на механика-водителя. - Если б не

Кирюха... - Он не закончил фразу, вздохнул.

"Значит, новенького Кириллом звать", - мысленно

повторил и взглянул на своего спасителя виновато и

благодарно. И чтоб скрыть это смешанное чувство

признательности, неловкости и угрызения совести, спросил

Кавбуха:

- Где немцы?

- Главные силы ушли на Мценск, так что мы оказались у

них в тылу. Но это еще полбеды. Беда в том, что мы двигаться

не можем. Обезножели.

- Что случилось?

- Аккумуляторы полетели. Намертво, - сказал как отрубил

Добрыня.

- А не пытались снять с моего танка?

Горькая гримаса исказила темное, измазанное копотью,

грязью и соляркой лицо Добрыни.

- Там все внутренности сгорели. Одна коробка осталась.

Над ними снова пролетел снаряд, совсем невдалеке в

кустах разорвался.

- Откуда это? - спросил Игорь.

- Да все "кум" никак не угомонится, - ответил Добрыня. - В

гости идти побаивается, издали гостинцы шлет. А мы и

отблагодарить как следует не можем: снаряды у нас

кончаются. - Он встал и, хоронясь за танк, стал смотреть в

сторону противника.

- Весь боекомплект? - встрепенулся Игорь.

- Так времени сколько прошло. Им тоже досталось. Вон

они, наши крестники. - Добрыня кивнул в поле. - Стоят,

голубчики, молчком. И уже не вякнут.

- Помогите мне, Кирилл, - попросил Игорь.

Ему помогли подняться. Опираясь на одну ногу и на

плечо подхватившего его Добрыня, Игорь подошел к танку,

навалился на радиатор, всматриваясь в открытое поле. Он