Богиня по ошибке

День шел почти так же, как прошлый. Чем дальше на север, тем гуще становится лес. Вскоре шеренгам кентавров пришлось перестроиться по двое, но они по-прежнему мчались галопом. Хотя мне это уже знакомо, нельзя не восхититься их силой и выдержкой. После долгих часов пути Кланфинтан дышит так же легко, как утром перед восходом солнца. Уверяю вас, кентавры легко выдержат любой сеанс аэробики. Я клюнула носом и сообразила, что засыпаю.

Кланфинтан начал поворачивать ко мне голову, но я его опередила.

– Знаю… – Прильнула к нему, он схватил меня за руки. – Ты меня не уронишь.

– Никогда, – повторил он.

Я улыбнулась в теплую спину и погрузилась в глубокий сон.

На собрании присутствуют родители, учителя, один из наших школьных консультантов, заместитель директора по дисциплине. Напротив меня за столом ученик со своей мамашей. Даже в снах соблюдаю профессиональную этику, не называя имен и фамилий, но скажу, что этот ученик – копия «Недостающего звена», если «звено» способно пристраститься к марихуане настолько, чтобы превратиться в неандертальца. Мамаша – нахальная блондинка, чрезвычайно хорошо одетая, – уклоняется от ответа на вопрос, сколько спиртного и/или стимуляторов она поглощала, вынашивая сына во чреве.

Я объясняю мамаше – консультант и заместитель директора (в исполнении Пирса, кстати сказать) аплодируют стоя, – что ее шестнадцатилетний «малыш» не настолько слабоумный и не настолько умный, чтобы на десятом году обучения интересоваться английским языком и литературой. Это просто ленивый зануда, курящий травку, возможно достойный изображения на рекламном плакате, поэтому в американских школах надо ввести порку батогами…

…Тут меня сдуло со спины мужа, и я зависла в воздухе посреди бурлящей реки, проговорив в воздух:

– Никого не хочу обидеть, но на этот раз меня вытащили из сна, который входит в десятку самых любимых. Причем я только что подошла к самому фантастическому эпизоду, когда заместитель директора фактически поддерживает учителя.

Ответа не последовало, но тело начало разворачиваться над рекой к северу.

– Думаешь, я когда-нибудь смогу спать без этих… небольших экскурсий?

Терпи, Возлюбленная.

– Не моя добродетель, – проворчала я.

В глаза бросилось огромное быстро приближающееся сооружение. Даже на расстоянии видны впечатляющие резные мраморные арки купольной громады, а ближе я разглядела, что это не отдельная постройка, как показалось с первого взгляда, а изощренный архитектурный ансамбль, связанный причудливыми дорожками и садами. В фокусе стоит центральное здание, от него колесными спицами отходят другие. Уже видно женщин в летучих одеждах, шагающих по дорожкам склонив друг к другу головы, погруженных в оживленную беседу.

Все прекрасно, особенно центральное здание. Я принялась его разглядывать, интересуясь статуями в натуральную величину, окружившими вход. В саду перед воротами какая-то женщина беседует с девушками, усевшимися у ее ног, изящно жестикулирует одной рукой, держа в другой затейливую резную палку из слоновой кости. Красота ее так поразительна, что, если б она не двигалась, я приняла бы ее за мраморную скульптуру.

Мое тело зависло, спустилось пониже, женщина внезапно умолкла, склонила набок голову, как бы прислушиваясь к внутреннему голосу. Потом на лице расплылась довольная улыбка, она взглянула вверх и прямо обратилась ко мне:

– Добро пожаловать, возлюбленная Эпоны!

Сидевшие вокруг нее девушки (теперь видно, тоже потрясающие красавицы) взволнованно забормотали, вглядываясь в воздух, стараясь меня увидеть.

Талия, воплощение музы Комедии, – подсказал мысленный голос.

– Спасибо, Талия, – вежливо ответила я, стараясь донести до нее беззвучные слова.

Она вновь наклонила голову, слыша меня, но не видя, и спросила:

– Кентавры уже близко?

– Будем перед закатом! – прокричала я.

Улыбка расплылась еще шире, она повернулась к ближайшей девушке:

– Фиона, беги в главный храм, объяви, что кентавры прибудут к закату!

Раздались радостные крики и смех явно здоровых девушек, не затронутых оспой. Я задумалась, не рановато ли мы изолировали людей от этого храма.

– С радостью встретим тебя нынче вечером, госпожа Риа. – Талия запрокинула голову, и я вдруг поняла, что глаза не видят ни меня, ничего другого. Молочные орбиты без зрачков – она слепая.

Успела лишь поспешно бросить: «До свидания!» – и вновь пришла в движение, на сей раз направляясь прямо на запад, где уже начинает садиться солнце.

Земля вокруг храма Муз не менее прекрасна, чем ее женщины. Горы на севере служат живописным фоном долине с цветущими лугами, орошаемыми журчащими ручьями. Я так увлеклась расстилавшимся подо мной пейзажем, что замок Ларагон возник внезапно перед изумленным взором.

Ярко пылают факелы на зубчатых стенах, во внутренних помещениях и в переднем дворе. Шныряют высокие крылатые фигуры, мечутся стаи черных птиц, сбрасывая куски тел в безобразную кучу на краю двора.

Я закрыла глаза и шепнула:

– Пожалуйста, не заставляй меня спускаться туда.